Канатоходцы. Том II - стр. 30

Но захват ошеломительный! В оконце «воронка» проплывают мирные окна дома, где так хотят его видеть к ужину. Территория тюрьмы, гладиаторская арена…

Кромкин говорит: «Было наблюдение…» Да? Разве? Ая в это не верю! Готов опровергать всё и вся! Впереди дуэль интеллектов! К вашим услугам, Лаэрт! Полоний и другие давно мертвы. У него великолепная память! Припомнит, какие тени и какие люди… Девятое февраля. Артура нет на лыжной прогулке. Для него она могла быть последней. Ха-ха-ха! А вдруг и была, ведь никто так и не видел Артура! Идут втроём перекладывать пакет с чердака одного дома в подвал другого. Пётр и Мельде впереди, он замыкает. Идеально, но откуда у дома плохо одетый паренёк? Кого он там караулит? Увидев, отвернулся. Теперь, как день, хвост.

А в гостях у Ильина? Кто там перед окнами, выходящими на рельсы, где обычно никого и ничего, кроме поездов? И с остановки виден, крутит головой, а Мишель юрк в трамвай. А на телестудии? «Тебя друг спрашивал»… Немало он приобрёл таких друзей…

Поэт он замечательный, но никем, кроме филеров, не замечен.

От окна до двери в облике великого актёра… Радировать! «Телефон» тут. Батарея тёплая, труба отходит в потолок. «Даши» и «доты». «Иду за хр. ТТ. Хар». Цели две. Первая: тут ли Пётр? Вторая: грузчик[22] готов (Харакири). Ухо к трубе. Но непонятная тишь. Ба! Архангельский говорил: тюрьма удвоена[23], некуда девать граждан, превращаемых в неграждан (и архиангелов хватают). Отрезан от Петра, Мельде? И Артур не в больнице и не в проруби? Кроме этой, где вода в водопроводе, но утопят, как на горпруду.

– Видимо, отдельный отсек, – кивает Боровкову.

– Сам ты «отдельный отсек».

Врёт? Непонятный Боровков с огоньками в гляделках уткнулся в журнал «Огонёк».

Новенький Илья. Немолодой. Лицо овальное, как ноль. Глаза, как два нолика. Нос – перевёрнутая единица. Рот – знак вычитания. Он у стола, который прибетонирован к полу. Вокруг табуретки. И они – намертво. Не огреть охрану мебелью. Илья мирно глядит в новенькую бухгалтерскую книгу. Обвиняют его в краже… Бегло до копеек огласил немалую цифирь. Юмора ноль.

В двери вертят ключ, но будто в груди. Вперёд к тайнику! А там и на волюшку вольную! Ура!

– Ступаков! С вещами на выход!

Нолики с мольбой на контролёра.

– Тебе изменили меру, – являет тот эрудицию. – Тебя под подписку.

Илья бухкнигу – в огромный портфель и прощается. Оперативно с ним… И ясность до копейки.