Канатоходцы. Том II - стр. 27
Он и на улице Нагорной боролся.
Опять мечта об отдельном доме. И обида: не будет денег с кодлы. Но и небольшая сумма радует бабу. Главное, сын! Его-то в пять лет батяня то в форточку, то в чердачное окно. Они храбрые, удалые, как в цирке акробаты, канатоходцы!
Мельде
Будит троллейбус. Тот же. Но слышит не оттуда. Медленно катит мимо тюрьмы. Отъехал. А с ним и мелодия о том, будто он в домике на диване «Юность» фирмы «Авангард». «По тебе бы товарняк отправлять», – ремарка Андрея. Во двор с лопаткой. Отгребёт от окна, ледяную дорожку обколет ломиком.
Камера у входа. В низком окне и вольные ноги и ноги тех, кого конвоируют. Мелкий паренёк Лёшка, но иногда говорит в правильной конфигурации: «И прокуроры отдыхают». Думал, будут долго пытать. Ведь что гады творят! Табурет ломкий! Падая, мог вывихнуть руку! А как кнопки нажимать на трубе? Как играть? Эх, надо бы трубу! «Будешь играть, если не сыграешь в ящик!» – Дундуков в обиде, ведь Генрих прямо в рыло ему догадку: ты агент! Они дрыхнут. А в правильном немецком черепе удивление: пальба в далёкой от него квартире – и он в допре? Второй троллейбус… Волшебная думка: он в домике, Эльза в кухонном уголке… Не выходить бы из сна в тюрьму.
– Ты во сне говоришь.
– Что?
– Ты и наяву трепло, – ремарка Дундука.
Дверь: железом по железу…
– Стоеросов! Вернее, Дундуков…
Они с молодым парнем – в хохот!
– Хорошо тому, кто смеётся не в тюрьме, – говорит Дундук перед тем, как скрыться в коридоре.
– Я говорю, он выдаёт! – хвалит Березин.
– И фамилия Стоеросов идёт этому немолодому орангутангу. Лёшка опять в хохот.
Одобрительно реагирует новый друг на физзарядку:
– Таким правильным парням, как ты, тюрьма не пытка!
В кране холодная вода. Кипятильника не хватает. Да и полотенец. В передаче. Но, наверное, отменённой. Дие Орднунг. Будет порядок – будет жизнь. Непорядок накануне ареста привёл к аресту. Игра одной мелодии, а дверь туалета неплотно. Кто обколет лёд? А свист дуэтом? А подглядыватель у окна? Генрих в тапках выбегает на улицу, и тот берёт барьер штакетника, драпает туда, где трещит мотор автомобиля. Вот когда надо было делать ноги, удрав далеко от этой камеры!
«Я уверенный, я крепкий духом и телом», – наука мистера Карнеги. Уроки этого мудреца отпечатаны на грязноватой бумаге тайно в подвале НИИ, где работает Пётр. Он тут? Оба?
Неплохо: камера маленькая, друган по нарам.
– У меня фройнды музыканты, один великий. – Но имени Василия Курасина не говорит, да и об Америке. – Дома Андрей, уркаган.
– Ты вроде считаешь себя не уголовным. А ведь статьи наши в Уголовном кодексе.