Канал имени Москвы - стр. 48

– А ты знаешь, что за груз? – вдруг спросил Фёдор.

Капитан пристально взглянул на юношу, затем отрицательно тряхнул головой:

– О подобном спрашивать не принято, Тео. Нам платят не за это, а за доставку. Если наниматель захочет, он сам расскажет. За исключением тех случаев, когда груз опасен сам по себе.

– Какие-нибудь яды? Сатанинские грибы? Латентные мутанты?

– Разное бывает, – уклончиво ответил здоровяк. – Но если груз опасен, команда должна знать.

– А… я хотел ещё спросить, – замялся Фёдор. – Голоса канала – что это? И правда ли, что их слышат лишь в шлюзах?

– Не стоит здесь об этом говорить, – хмуро промолвил здоровяк. – Потом спросишь у него, днём. Когда будем подальше отсюда. Он-то явно лучше расскажет.

– Кто?

– Хардов, – усмехнулся Матвей. – Я думаю, он знает побольше нас всех вместе взятых. Они все молчуны, гиды, но этого ты заинтересовал.

– C чего ты взял?!

– Вижу. Я уже давно хожу капитаном, Тео. И в серые, а бывало, и в чёрные рейсы, и кое-что в людях понимаю. О, сегодня Ленин освещён даже поярче обычного, будь они неладны с их фонарями.

Памятник выплыл из-за изгиба берега по левому борту, величественный, как и всё связанное с каналом, прекрасно сохранившийся, возможно, последний памятник в мире такого размера, на который не жалели электричества. А может, и нет. Ведь ещё мальчишкой в Дубне Фёдор слышал странные рассказы о том, что жизнь сохранилась где-то и за пределами канала. Возможно. Где-то. Нужно лишь отыскать способ пройти сквозь туман. Фёдор тогда мечтал, что он обязательно сделает это. Отыщет путь, как червь, прогрызёт стенки тумана и принесёт спасение, найдёт эти новые миры, островки жизни, отрезанные хищной мглой. Мечтал, – и юноша чуть печально улыбнулся, – вместе с Вероникой. Что случилось с ней? Куда делась та девочка? «Она просто выросла», – тихо шепнул ему в ночи тот самый насмешливый голос. Он не издевался и не глумился, просто предпочитал звучать отрезвляюще. «И мостик молодожёнов с замочками и ключами от сердец». Но разве не для того он всё это затеял, не для того пустился в путь, чтобы вернуть дорогу к этому мостику, вернуть мечту?

Фёдор смотрел на памятник. Ещё в той же Дубне шутили, что скульптор поработал так, что левой рукой Ленин вроде как чешет попу. Похоже, так оно и было, только сейчас это не выглядело смешным. Убранный светом памятник внушал если не восторженный трепет, то что-то близкое к тому.

– Как красиво! – восхищённо протянул Фёдор. – Никогда не видел его с воды.

– Ну, да, красиво, – непонятно буркнул Кальян. – А вот и Хардов. Похоже, с ним ещё кто-то. Давай правь к берегу, – бросил он рулевому, – за ступенями можно удобно пришвартоваться. Фёдор, бери канат и приготовься. – А потом голос здоровяка зазвучал глуше: – Я б не задерживался здесь надолго.