Канал имени Москвы - стр. 10
А потом Дюрасел сдох. От старости, время пришло. Сливню даже в первое время приносили соболезнования, но трактирщик высказался в том духе, что да, помер мой Дюрасел, отлетел, как осенний листок, но он прожил счастливую жизнь, талисман как-никак, и сделаю-ка я из него чучело. Помещу обратно в клетку в полный рост на задних лапах и закачу по нему вечеринку, чтоб зверушка услышала её со своих кроличьих небес. Помянуть беднягу Дюрасела собрался полный трактир, но когда с соболезнованиями хозяину было закончено, кто-то заметил, что во всём есть свои плюсы: Дюрасел в новом виде выглядит столь же милым и гарантированно не столь же вонючим. Словом, вечеринка удалась, и с тех пор к видоизменённому талисману стали относиться даже с бо́льшим теплом, чем к Дюраселу времён безотказной работы пищеварительного тракта.
Фёдор прошёл «лаз» в кроличью нору – во дворе никого, – и двинулся к домику. Скинул с плеча баул с флягами, которые называли «четвертями», потому как вмещали по два с половиной литра каждая. Он решил оставить вещи во дворе и направился внутрь поискать хозяина – возможно, Сливень возился в подсобках.
(и о чём были странные слова?)
Фёдор осторожно толкнул дверь, где-то в глубине звякнул входной колокольчик, приглашая юношу в пустынный притихший полумрак – в трактире ни души. Лишь клетка с чучелом поскрипывает на цепи в своём привычном углу. Оно и понятно: народ затаился, хотя уже к вечеру появятся первые посетители, а завтра и все три ярмарочных дня здесь будет вообще не протолкнуться. Дмитровские капиталистые купчишки понавезут много чего в обмен на нашу рыбу, ещё, конечно, станут затариваться сидром многих сортов (и судя по цветению, к осени урожай обещает быть очень даже отменным), ну, и, разумеется, главный наш товар, так сказать, уникальный, не имеющий аналогов и конкуренции, – электричество. По мнению чужаков из глухих тёмных деревень, таинственная вещь, которую ворожат учёные. Собственно, ему, электричеству, Дубна и обязана покровительством Дмитрова. Ведь из-за него, как догадывался Фёдор, учёные и живут так вольготно в своих просторных коттеджах в древней тени реликтовых сосен. Местные любят посудачить о дмитровских благодетелях, хотя, на взгляд Фёдора, что-то здесь не так, и ещё далеко не ясно, кто в ком больше нуждается. Еда у нас почти вся своя. Крольчатинка и свинина. И лодки мастерить не перевелись умельцы. Ну, нет пахотных земель, с собственным хлебушком и любым зерном у нас плоховато, да и вообще земли мало – лишь узкие полоски вдоль рек и левого берега канала – всё учтено, нарезано под фермы и яблоневые сады. Зато есть что предложить взамен. У них ремесло, разнообразная гастрономия, промышленные и редкие товары, оставшиеся от великой прошедшей эпохи, у нас – электричество! Так что ещё далеко не ясно…