КамТугеза - стр. 32
– Как‑как?! Приходишь ты усталый с работы, а тебе: «Вот Люське, моей подруге, муж вчера новую машину купил, а ты мне гвоздички раз в год». Мужик целыми днями от начальника подобную хрень слушает… А представь еще, что его начальник – тупая девчонка, любовница какого‑нибудь чиновника… Тогда мужик и сломаться может. Так что если баб не слушать, то неудачником стать невозможно. Ну, или жениться по любви… По крайней мере, будешь знать, за что тебе это все.
– Или вообще не жениться. Ты сам, почему больше не рисуешь? Ты же так хорошо начинал. Не надоело чужое реставрировать? Для кого? – спросил Родион.
Вчера он был твердо уверен, что как только закончит дела, то первым же рейсом улетит на Камчатку. Но разговор с Лизой что‑то изменил в нем. «Может действительно не стоит тратить жизнь на никому ненужное кино? А пожить для себя…» Он вспомнил, как Лиза рассказывала про дом в Тоскане. «Можно там снять шикарные фильмы об Италии. К примеру, про итальянский поход Суворова. Целый цикл можно сделать. В тепле и красоте. И главное, востребовано».
– А мне нравится реставрировать, – прервал его мысли Томас. – Я сохраняю прошлое. Без него не будет будущего. Историю всегда используют как публичную девку. Вот эта нам нравится – мы берем, а эта слишком неприглядная ‒ спрячьте ее подальше. Вот я и сохраняю то, что сейчас спрятали.
– Получается, что вся история фальшивая и всегда подогнана под определенную власть?
– Ну, в общем-то, да.
– А тогда зачем ты переживаешь о том, что что‑то исчезнет? Если власти это не надо, то тебе оно зачем?
– У них свои задачи, у меня свои. Все новые вожди начинают с того, что стирают старое. Совсем недавно церкви взрывали. Теперь семьдесят лет истории пытаются вытравить. Знаешь, сколько хороших картин в запасниках? А сколько вывезли за границу? То коммунисты вывозили, теперь капиталисты вывозят. В Нью-Йорке скоро будет больше нашей современной живописи, чем в Москве.
– Это всегда было и будет. Ты же сам говоришь: кто платит, тот танцует.
– Значит, на Западе наша история нужна, а нам нет? А как же «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам», зачем стирать старое? Знаешь где больше всего предметов культуры Древнего Египта? В Лондоне. Если так дело пойдет, то и от нас тоже скоро только пыль останется.
– Ты сам себе ответил: если не стереть старое, не напишешь новое. Нужна чистая матрица.
– Да как же можно стереть Шолохова и Данелия, Пименова и Коржева, Свиридова, Прокофьева, Хачатуряна? Я могу бесконечно перечислять. Да такого расцвета культуры никогда не было в истории России, а может, не было и в мировой. А чем заменить? Ничего же нет ‒ пустота. Вот и получаются не люди, а зомби с пустой башкой.