Камнеломка, кувшинки и корона - стр. 11
Эльса привела своего нареченного к ограде. Без раздумий показала дыру, в которую выбиралась на ночную охоту и прогулки. Успокоила насторожившуюся камнеломку: «Свой. Наш. Никогда не смей трогать!» В парк они не вошли, а ввалились – Арх осмелел, втянул Эльсу в глупую возню на снегу, с объятьями и короткими поцелуями. Прикосновение холодного носа к шее вызвало неожиданный прилив возбуждения. Эльсе стало жарко, до испарины на пояснице.
– Пойдем, – ей захотелось укрыться в комнатах, спрятаться от посторонних глаз. Арх согласился, пошел покорно, даже поцелуями не отвлекал.
По традиции, в спальне для новобрачных разжигали огонь в камине – приносили заговоренное полено, утром проверяли, полностью сгорело или нет. Рассыпавшаяся пеплом древесина служила залогом долгой счастливой жизни, сулила не меньше пары детей. Арх показал себя знатоком обычаев – пока Эльса стягивала покрывало с кровати, двумя ударами разбил стул, кое-как запихнул в камин и поджег гобеленовую обшивку. Треск горящей ткани разбавил тишину, прерываемую двойным дыханием.
– Я… – Эльса не знала, как сказать… попросить? предупредить?
Арх понял ее без слов:
– Я буду осторожным.
Свое обещание он сдержал. Взял Эльсу после долгой, мучительно сладкой игры с губами и пальцами, в вечерний час, когда дворец и парк утонули в сумерках. Пламя, облизывающее обломки стула, рассыпало щедрые оранжевые отблески на лицах и телах. Эльса приняла мужа без сопротивления, постанывая, растворяясь в наслаждении. Прогибаясь под натиском, слабо кивая – «да, я твоя… твоя апельсиновая».
Они подремали, проснувшись, решили поискать пропитание. Чья-то заботливая рука оставила под дверями поднос, нагруженный едой, и охапку поленьев. Эльса легко уговорила Арха не выходить на охоту – хватило одного поцелуя.
Апельсиновый дурман кружил головы и утомлял тела три дня. На четвертый Эльса обрела ясность мысли, и, услышав настойчивый стук в дверь, велела Арху:
– Сиди тихо. Не высовывайся, не огрызайся. Это кто-то из родителей. Надо послушать, что скажут.
Конечно же, это явился папа Себерт. Эльса и не сомневалась – у Азалии хватило ума и такта не тревожить венчанных Ледяной Змеей новобрачных, пока они не выйдут из покоев. А папеньке, гордившемуся ледяной родословной, мысль о том, что дочь связалась не просто с ядовитым, а с темномагическим драконом, была настолько невыносима, что он решился на визит.
– Моему негодованию нет пределов!
«Точно таким же тоном он говорил об отсутствии груш на десерт».
– Твоя мать изменила законы королевства.
«На то она и королева, – подумала Эльса, почтительно склоняя голову. – Я, когда стану королевой, тоже что-нибудь изменю. Просто чтобы свою волю продемонстрировать».