Камерные репортажи и житейские притчи - стр. 4
На следующий день в СИЗО пришли правозащитники, имя генерала было в списке тех, кого они собирались навестить. Белобрысый оперативник с недовольным видом сопровождал гостей в камеру.
– Здравствуйте, господа заключённые. Как у вас дела? – спросили правозащитники.
– Как в тюрьме! – избитой фразой ответили уголовники, с интересом разглядывая новые лица.
– Есть ли больные? Кому нужна помощь?
– Мы самые здоровые! Условия отличные!
– Не похоже что-то… В камере сырость. А темно почему? Сколько лампочек не работает? А можно вас, да, вот вас, попросить выйти к нам из тёмного угла, – правозащитники показали на генерала. – Представьтесь, пожалуйста.
– Да он не может, наверное. Устал, парашу мыл зубной щёткой! – оскалился один из заключённых.
Генерал сделал несколько шагов и назвал своё имя.
– 159‐я статья, «первоход»? А у вас, господа арестанты, какие статьи и какой по счёту раз за решёткой?
– 105‐я, «убийство». Второй раз.
– 162‐я, «разбой». Второй.
– 161‐я, «грабеж». Четвёртый раз.
– 111‐я, «причинение тяжких телесных». Второй.
– Ясно, достаточно, – прервали правозащитники. И, обращаясь к оперативнику, попросили, указав на генерала: – Выведите этого заключённого, мы хотим про здоровье спросить, а это лучше не при всех.
Белобрысый нехотя вывел генерала в маленький закуток на «продоле».
– Как вы? Они над вами издеваются?.. – участливо поинтересовалась девушка-правозащитница.
Вместо ответа генерал зарыдал. Это были первые и настоящие, не наигранные, слёзы. Через них выходило всё, что копилось на сердце, начиная с ареста, а может, вообще все последние годы. Он никогда не позволял себе плакать, а тут перед совершенно незнакомыми людьми не мог и не хотел остановиться.
Девушка подошла ближе и взяла его за руку, стараясь успокоить:
– Всё будет хорошо, это всё временно.
– Да-да, я знаю.
– Мы поможем, мы не уйдём, пока вас не переведут в нормальную камеру. По закону запрещается содержать вместе впервые арестованных и «второходов».
Правозащитница серьёзно посмотрела на оперативника – тот слегка поёжился. Вдруг пожалел генерала, и себя почему-то жалко стало. Да так, что самому впору зарыдать.
…Генерала переводили в другую камеру.
– Ты помнишь? – спросил лысый, подав руку на прощание.
– Помню. Всё нам дается по силам. Спасибо вам всем.
Оперативникам СИЗО влетело за превышение должностных полномочий. Конторских, которые отдали распоряжение прессовать генерала, наказало за самодеятельность их же начальство. Генерала освободили через несколько месяцев. А ещё спустя год он, проезжая в машине, увидел стоявшего на остановке лысого. Притормозил.