Камера смысла - стр. 18
Так вот, в шестнадцать лет мне не повезло влюбиться в девушку старше меня. Она довольно долго меня не замечала, а потом все произошло. На мою беду. Я конкретно опозорился, как мне казалось. Хотя сейчас, вспоминая, я думаю, что все было не так и плохо, – он рассмеялся совсем как мальчишка, немного хвастливо, словно заигрывая с самим собой. – Короче говоря, я промучился несколько ужасных недель, потом взял себя в руки и провел анализ ситуации. Без секса не обойтись, это ясно. Значит, нужен универсальный рецепт.
– И он у вас был? Универсальный рецепт любви? – Я улыбнулась.
– Разумеется, – Он тоже улыбался, слегка ностальгически, но с иронией человека, что снисходительно относится к собственному прошлому. – Рецепт был прост: когда рядом появлялась женщина, которая возбуждала, волновала и тем самым отвлекала меня от привычного ритма существования, я вставал на путь наименьшего сопротивления. Лучшее лекарство от желания – быстрая близость с предметом вожделения. Никаких отношений, сложных ухищрений. Играть «вдолгую» я тогда не любил и не умел. Не видел смысла тратить драгоценное время на ухаживания.
Я прекрасно понимала причины успеха его формулы. Платон Вальтер был оригинален, напорист, умен, а главное – отличался тем типом мужественности, мощным, бронзовым, широкоплечим, что свойственна скифам и мифическим скандинавским богам и неизменно находит отклик в женских сердцах.
– Я не терпел столь интенсивных ощущений, какие испытал, впервые поглядев на Анну в день, когда судьба свела нас в самом неромантичном месте на Земле: конференц-зале Балтиморского клинического университета.
США, Балтимор, апрель 2000
Анна появляется с опозданием. В руках у нее – маленькая бутылка воды. Она проскальзывает в дверь и устраивается в первом ряду рядом с Анастасией, которая только что спустилась со сцены. Анна открывает бутылку и передает ее Анастасии.
Платон сидит на расстоянии, предмет дискуссии и выступления участников чрезвычайно интересны, он привычно анализирует, аккуратно делает пометки, и все это время та часть его, что называется бессознательным, уже ведет в попытках самозащиты напряженную борьбу с ее запахом, с ее образом, с ее детским затылком, безмятежно темнеющим в нескольких метрах от него. Пока лектор листает презентацию, возникает пауза. Платон трезво оценивает свои шансы на равнодушное бездействие: шансов нет. Быстро поставить диагноз и начать управлять ситуацией – лучшее средство в любой терапии. Он охватывает Анну глазами, внимательно, приспосабливая себя, настраиваясь на нее, как настраиваются на камертон. Она вдруг поворачивается, окидывает взглядом зал и останавливается на нем, безошибочно намагничивая стремящееся к нулю пространство между ними. Лицо ее изящное, глазастое, как у кошки, и очень красивое. Оно дышит совершенством асимметрии и нервности, ясно выступает оливковым скуластым полупрофилем из-за плеча человека, что сидит сразу за ней, рядом выше. Анна поправляет выбившуюся из пучка прядь волос, плотное, упругое, кольцо темно-золотистого цвета, которое словно создано для того, чтобы намотать на палец и потянуть. Она заправляет волосы за ухо и отворачивается.