Камера смысла - стр. 12
– Ну вот, например, Юнг вполне успешно сочетал в своих работах мистицизм и научные изыскания, – заметила я.
– Кстати, да! Хотя моя жена полагала, что психология и психоанализ были нужны Юнгу лишь как прикрытие. Он отлично использовал эту ширму научности, которая позволила ему свободно заниматься эзотерическими опытами и даже шаманизмом, не боясь показаться просто мистиком. Таким образом, люди и официальное консервативное сообщество почти без предубеждения воспринимали его труды.
– Это очень интересно…
– Да, Юнг со своей теорией коллективного бессознательного в принципе заставил многих более серьезно взглянуть на то, что кроется в недрах человеческого мозга и психики. И вот, почти сто лет спустя, в начале XXI века, в этой области наконец наметился прорыв: ученые нашли способ создавать устойчивые трансцендентные состояния сознания в экспериментах при помощи синтезированного вещества псилоцибин. Вы знаете, все добровольцы утверждали, что псилоцибиновый опыт – одно из самых значимых событий в их жизни, такое же незабываемое, как рождение ребенка, и отнюдь не менее формирующее…
США, Балтимор, апрель 2000
Платон сгорал от любопытства. Еще не понимая, как именно, но он знал наверняка: сегодняшний день изменит его жизнь.
День тем временем не обещал праздничной ясности, солнце не появлялось из-за густых кучевых облаков, что вполне привычно для Мэриленда. Почти грозовое, темно-переливчатое небо влажно дышало, предвещая непогоду.
Вальтер запарковал машину в пестрой череде автомобилей и поспешно направился в сторону кампуса – невыдающемуся с точки зрения архитектуры зданию из стекла и бетона. На фоне современных аскетичных корпусов старое здание офиса университета, сложенное из теплого терракотового камня в классических традициях девятнадцатого столетия, выглядело строгим и прекрасным. Воздух вокруг был до предела насыщен любознательностью, проявленной в наиблагороднейшей форме – изучении и познании. Студенты, профессора, сотрудники медицинского корпуса, посетители сновали тут и там, и это калейдоскопическое непрерывное движение делало почти зримым ощущение интеллектуальной традиции, что была создана и воспроизводилась в этой научной Мекке уже не первое столетие.
Идеально прямые лучи дорожек прорезали ровную плоть университетской территории, образуя сложносочиненную геометрическую форму, похожую на вывернутую наизнанку микросхему. Доктор Вальтер сверился с планом госпиталя и быстрым шагом направился к первой проходной для посетителей, у него еще было несколько минут до встречи с гидом (проводник в кроличьей норе, он его поведет через восточный кампус, как сквозь чрево волшебного города Оз, где творятся дела загадочные и непонятные).