Каменный престол. Всеслав Чародей – 4 - стр. 2
Показалось, или был в речи седого незнакомый чужой выговор? Не степной, не урманский и не литовский даже – словенский, но чужой.
Лях? Лютич?
Не похоже. Выговор был иным, не похожим ни на что, доселе слышанное Всеславом. А слышать и видеть ему к его семи годам доводилось многих – урман, данов, гётов и свеев, лютичей, варягов и руян, чудь, водь и весь, ляхов, поморян и литву.
Хотя… очень похоже говорили ротальские русины! Похоже, а всё ж таки не так.
Отец коротко кивнул на лавку поодаль от себя:
– Посиди тут с нами. После голубей по кровлям погоняешь. Пора и к государевым делам навыкать.
Всеслав насупился – можно подумать, он только и делает, что голубей гоняет да кораблики из сосновой коры по лужам пускает. Не мал уже, семь лет, и буквы ведает, и огонь сам развести сможет, и лук завязать. Свой лук, вестимо, детский. Но спорить с отцом не стал, при госте родителю прекословить – стыда не иметь. Тем паче, отец показался ему чем-то сильно расстроенным. Молча уселся и, чтобы не скучно было, стал слушать разговор.
Гридня звали Брень. Незнакомое, никогда не слышанное средь кривичей имя, словно звон оружия отозвалось в юной Всеславлей душе предчувствием чего-то необычного.
– Когда это было? – подавленно спросил Брячислав, теребя пальцами короткую бороду. Он только изредка вскидывал на гостя глаза, а потом снова опускал голову, словно винясь перед ним в чём-то.
– Не так уж и давно, – уголок рта у гридня дёрнулся, словно он хотел засмеяться и передумал. Вот только глаза были совсем не весёлые. – Два месяца прошло.
– Он болел? – отец и Брень говорили о ком-то, кого очень хорошо знали. «Болел». Неужто умер кто-то из родственников, невестимо, дальних или ближних? Всеслав пока что мало кого видел из родни в лицо, только белозёрского князя Судислава Ольговича – год назад отец ездил встречаться зачем-то с Судиславом в Залесье, брал с собой и сына. Всеслав просился побывать с ним и в Новгороде, куда Брячислав тоже ездил в прошлом году (а по каким делам, княжич не знал, да и не очень-то хотелось вникать по малолетству), но отец почему-то не захотел. И лицо у него было… примерно такое же, как и сейчас, только он ещё словно и опасался чего-то страшного. Словно и не к родственнику в гости едет, не к дяде родному, а к какому-нибудь Калину-царю.
Потом, через годы уже, он поймёт, что Брячислав действительно опасался великого князя Ярослава, и не хотел брать сына с собой – на тот случай, если у дяди вдруг возникнет соблазн схватить полоцкого князя, то дома, в Полоцке должен быть княжич.
Но о ком же говорят князь с гриднем?