Каменный Пояс. Книга 3. Хозяин каменных гор. Том 1 - стр. 60
Взгляд прелестницы упал на черный ларец, и глаза ее мгновенно зажглись шаловливым огоньком. Адъютант перехватил ее взгляд и, весь красный, дрожащий от волнения, раскрыл ларец и вынул алмазное ожерелье. В ярком живительном потоке света брызнули синеватые искры, и драгоценные камни заиграли переливами радуги.
– Какая прелесть! – Очаровательными глазами гречанка впилась в сверкающее ожерелье.
Демидов молча подошел к ней и бережно надел драгоценности на ее смуглую шею. На теплой коже самоцветы вспыхнули жарким огнем. Гречанка подбежала к зеркалу и, околдованная переливами красок, долго любовалась сказочными камнями. Охваченная восторгом, сияющая, она, как ребенок, радостно захлопала в ладоши:
– Смотри, смотри, как сияют!
Демидов подошел к ней, желая обнять, но прелестница протянула руку, и он покорно поцеловал ее. Жеманясь, она пригрозила ему:
– Больше ни-ни!
– Разве это вся награда? – разочарованно спросил он.
– Не сердись, мой мальчик! – ласково посмотрела она. – Нельзя!
Гвардеец вспылил и решительно двинулся к ней…
В этот миг распахнулась дверь, и на пороге появился низенький лысый человек в бархатном камзоле. Он почтительно поклонился Николаю Никитичу.
– Ах! – с фальшивым испугом вскрикнула прелестница. – Мой муж. Знакомьтесь!
Демидов холодно раскланялся и, недовольный, молча уселся в уголок. Она подошла к мужу.
– Займитесь гостем, граф! – прощебетала она и упорхнула из комнаты.
«Граф» уселся в кресло. Рассеянным взглядом он бродил по комнате, не нарушая молчания. Так, безмолвные и отчужденные, они просидели несколько минут и разошлись.
Чувствуя себя обманутым, Демидов, сбегая с лестницы, оскорбленно думал:
«Нагло надули! Опростоволосился! Так тебе и надо!»
Ему хотелось броситься обратно, схватить «графа» за воротник и тряхнуть. Но кто знает, кто там еще стоит за дверями? Боясь скандала, бичуя себя, он сошел к подъезду, уселся в карету и, разочарованный, поехал в Семеновский полк.
Предстояла разлука с Петербургом и друзьями. С прощальной попойки у Свистунова Николай Никитич вернулся на рассвете в дедовский особняк. В голове шумело, глаза застилала хмельная одурь.
Утро было прохладное, окрашенное в сиреневые цвета. Догорали последние звезды. Столица досыпала сладкий сон. На востоке в небе вспыхнули первые отблески поздней зари. Наступал тихий день.
Демидов выбрался из кареты и, пошатываясь, стал подниматься на крыльцо. Заспанный слуга, старик с лиловым носом и седой щетиной на щеках, в помятой ливрее распахнул дверь и обеспокоенно взглянул на хмельного хозяина. В доме шла суета. Николай Никитич пытливо посмотрел на слугу: