Каменный Пояс. Книга 1. Демидовы - стр. 2

Со страхом доложили Шафирову:

– Пистолет кузнечишка припер, да со своих рук не спущает, самому передать намерение имеет.

Шафиров – дела в сторону:

– Веди!

Народ засуетился. Кузнеца Никиту Антуфьева ввели в горницу. Шафиров поднялся с кресла, невтерпеж: «Что стало с пистолетом столь знатной работы?»

Народ в стороны раздался. Стоит кузнец Никита Антуфьев один посреди горницы – высокий, голова под потолок, статный, плечистый, бородища – черной волной. На ладони – пистолет.

Шафиров подошел к рослому кузнецу, хлопнул его простецки по плечу:

– Сделал?

– Спытайте! – Кузнец протянул Шафирову пистолет.

Вельможа с жадным огоньком в глазах дорвался до пистолета. Военные, бородатые купчишки да приказные кругом сгрудились. И самим как-то лестно стало:

– Ай да тульский кузнец, такой пистолет наладил!

Шафиров повертел, покрутил в руках пистолет, крякнул от удовольствия:

– Гоже!

Тут он неожиданно хмуро сдвинул черные брови и строго посмотрел на кузнеца:

– И мой и не мой пистолет. На моем метка, а на этом – нет!

Кузнец улыбнулся, на закопченном лице блеснули крепкие зубы:

– Верно, боярин, пистолет этот не твой, а моей собственной работы!

Шафиров поднял на кузнеца изумленные глаза:

– Не может того быть!

Кузнец с хитринкой усмехнулся в цыганистую бороду.

– У твоего пистолета, боярин, попортилась затравка, постарался исправить. А чтобы не скучно было, не угодно ли тебе, боярин, взять два пистолета вместо одного.

Вынул кузнец из-под полы другой пистолет столь же отличной работы и совершенно под стать первому. Шафиров глянул на пистолет, глаза загорелись:

– Близнецы!

Стали испытывать и сверять пистолеты: стреляли, вертели в руках, приглядывались до боли в глазах и никакой разницы между пистолетами не нашли.

– Ой, как гоже!

– Ай да кузнец!

– Вот те ружейник! Не токмо солдатские фузеи[1] готовить может, но, статься, и пистолеты на немецкий лад.

– Сколь превосходные вещи! – развеселился вдруг Шафиров.

– А ты, сударь, получше вглядись в другой пистолет! – Кузнец поднял черные как уголья глаза на Шафирова, взял пистолеты из рук вельможи и показал секретную меточку. По ней-то Шафиров и признал, что один из пистолетов действительно подлинной работы Кухенрейтера, а другой сделан самим тульским кузнецом.

– Молодчага! – хлопнул кузнеца по плечу Шафиров. – Эй, чару!

Кузнец степенно поклонился, глаза посуровели:

– Благодарствую на том, не в обиду вам: хмельного в рот не беру.

– Гоже! – засиял вельможа, подошел к столу и выложил, как один, сто серебряных рублей. – Жалую за сметку.

Кузнец чинно, неторопливо собрал со стола деньги и уложил в карман.