Каменное сердце (сборник) - стр. 3

Но она всё-таки не хотела ссориться. Переоделась в домашнее. Дождалась его. Вышла в прихожую, улыбнулась: «Ну, расскажи, где ты был!» А он посмотрел мимо нее и ответил: «Там, где тебя не было». Повесил плащ, снял туфли, вставил в них распорки и прошел в свою комнату.

Слава богу, это была среда.

Марина всю ночь собирала чемодан и думала, как это она, умная современная женщина, дочь директора школы и преподавательницы вуза, внучка военного хирурга, сама – кандидат технических наук по специальности «газотурбинные установки», – как она смогла отдаться в рабство этому холодному, надутому, жестокому человеку? Бросить работу, жизнь отдать магазинам, готовке, уборке, свежим рубашкам, отглаженным платкам, отполированным штиблетам? Почему? Зачем? Ах, да. Настоящий мужчина. Красивый – этакой скандинавской суровой красотой. Строгий, молчаливый. Властный и сильный в постели. Они спали в разных комнатах. Когда ему хотелось, он часов в двенадцать ночи, а по выходным, бывало, и с утра – звонил ей по мобильнику. Два слова: «Я жду». Секс был отличный, но еще главнее секса – сладкое обмирание в груди и во всем теле, когда она слышала эти хозяйские слова и шла, почти бежала в его комнату, в покорном восторге предвкушая его какой-нибудь новый каприз.

Ей стало стыдно от этих воспоминаний. Она коленками прижала крышку чемодана и застегнула молнию.

Наутро она дождалась, когда он уйдет на службу. Проследила в окно, как он садится в машину и выезжает со двора. Оделась и вышла.

Сразу ехать домой, к маме с папой, как-то не хотелось. Надо было отдышаться, хотя бы полдня. Позвонила Лильке, та как раз была на больничном. Приехала к ней.

– Ты чего? – спросила Лилька, увидев чемодан и рюкзак. – С ума сошла?

Марина всё ей выложила.

– Что? – Лилька даже глазами захлопала. – Врешь!

– Честно! – Марина заплакала. – Я тебе еще не все рассказала. Всё я вообще никому не расскажу…

– Врешь, – выдохнула Лилька. – Прости меня, конечно, но я с ним жила… Нет, нет, это давно было, давно, клянусь! – Она схватила Марину за руки. – Мы с тобой еще знакомы не были. Это же слабак, тряпка! Слизняк, а не мужик! Я его по морде била! Клянусь! Вякнет мимо – я ему тапочкой по губам, по губам! А он прощения просит. Я потому его и бросила – сил не стало терпеть его глазки виноватые, щенячьи… Слушай, а давай вечером поедем к нему и просто его изобьем? Вдвоем бить будем! Пока на колени не встанет!

Марина помотала головой и заплакала еще сильнее.

Кате Толмачевой позвонила ее подруга Жанна Ляхович.

Жанна звонила редко и всегда по делу. А вот просто поболтать, узнать, как дела – это Катя ей сама звонила. Поэтому Катя не любила Жанниных звонков. Вернее, так: ей, конечно, нравилось, когда Жанна ей звонила, потому что Жанна была круче ее во всех смыслах, от работы до семьи, от шмоток до рожи – надо же честно давать себе отчет! Катя всегда ставила в уме и в ежедневнике галочку – Жанна звонила. И всегда, если к месту было в разговоре с подругами, вспоминала: «Вчера с Жанкой болтали, ну, с Жанкой Ляхович,