Каменное сердце - стр. 26

Костя молча стоял позади меня, скрестив руки на груди и подперев одним плечом дверной косяк. Его присутствие неожиданным образом и приободрило меня, и озадачило. Зачем он здесь стоял? Разве Косте было дело до чужих семейных драм? Впрочем, сейчас это интересовало меня в самую последнюю очередь.

— Илька, у тебя такое выражение лица, — заметила мама, когда вынула из холодильника кастрюлю с супом и мельком глянула на меня, — будто ты с похорон только что вернулась.

Я ничего не ответила на это. Не нашлось никаких подходящих слов. Крепче стиснув несчастную спинку, я продолжила неподвижно наблюдать за матерью. Это было странное ощущение, что вводило меня в диссонанс, но я одновременно и в равной степени испытывала любовь и ненависть.

Безусловно, я любила свою мать. Любила не за что-то, а просто так, как и любой другой ребенок. Но в то же время я страшно ее ненавидела и даже пугалась той силы, что была сосредоточена в этом чувстве. Ненавидела за то, что мать бросила отца, тем самым причинив ему неимоверную боль. Ненавидела за то, что она бросила и меня, хотя я в ней нуждалась. Ненавидела за то, что она снова возникла на пороге нашего дома и не удосужилась даже попросить прощения. Не уверена, что это что-то в корне изменило, но хотя бы продемонстрировало наличие горстки элементарной человечности и раскаянья.

Несмотря на то, что мы с папой никогда не касались темы маминого побега, он всё равно кое о чем время от времени мне напоминал. Напоминал о том, что я не имела права осуждать ее. В конце концов, превозмогая боль и мучения, мать подарила мне жизнь и за это я должна была быть ей благодарна. Возможно, в этих словах присутствовала своя логика, но принять ее я так и не смогла. Во всяком случае до конца.

До побега у матери были еще любовники. Она всегда где-то пропадала. На день или два. Не больше. Я нуждалась в ней, а мать этого будто не замечала или не хотела замечать. Обида, скрюченными уродливыми пальцами разодрала мое сердце, оставив на его месте рану, которая гноилась изо дня в день. Похоже, ее гной отравил мою кровь до такой степени, что против собственного чувства ненависти я оказалась бессильной.

Возле моей кровати, когда я болела, находился папа. На все школьные мероприятия приходил папа. Он даже храбро пытался мне деликатно объяснить причины, по которым мое тело в определённый отрезок времени начало стремительно меняться. Я отчетливо запомнила ту неловкость, что присутствовала в его взгляде, когда он подбирал правильные слова. К счастью, мне удалось его избавить от этой пытки, заявив, что я и сама уже нашла все ответы.