Камень в огород - стр. 10

Потом я ждала, когда мне исполнится 18, на меня распространится избирательное право, и Наташильда обратит на этот факт внимание… С тем же успехом я могла ждать, что меня изберут председателем правления партии «Настоящих финнов».

Годы шли, а надежды получить статус гражданина в глазах сестры не оправдывались. Сохранялась, правда, иллюзия, что когда мне исполнится 21, в силу вступят европейские нормы права, Наташка признает во мне самостоятельную, самодостаточную, полноценную личность и перестанет мной руководить. Нужно было подождать два года… В перспективе еще оставалась пара-другая аргументов в защиту личности. Например, диплом юриста, ну, а если и он не сработает, то тогда уже замужество. Но это совсем-совсем-совсем уж крайний вариант.

Поворочавшись в постели, я, наконец, заснула тревожным сном.

Снилась мне какая-то муть: меня топил в речке тот самый толстопузый из телека, но я в последний момент смогла вынырнуть.

Страх вытолкнул меня из сна, и я еще несколько минут дышала открытым ртом и всматривалась в темноту, с трудом возвращаясь в реальность.

***

…– Я случайно на тройку села, а она идет до рынка. Ну, я заодно масла купила, сарделек говяжьих, хотела яблок еще, но яблоки мне не понравились, я купила апельсины. Ой, ты моя хорошая, – Наташка, наконец, обратила внимание на поведение нашей кошки Моськи (та ждала, что ее погладят) и продолжила содержательный монолог. – Потом еще три пачки салфеток столовых, пять рулонов туалетной бумаги, бруснику – сделаем живой йогурт. В общем, нагребла, еле приперла. А на улице жарища! Нюсь, пойдем на речку, потусуемся?

Наша заплеванная речка меня не привлекала.

Меня привлекал диалог с мамой в скайпе.

Мама спрашивала, где мы с Наташкой проведем остаток лета – у них в Аахене или с бабулей. Мама в Аахене преподавала русский язык, отец служил в банке.

Традиционно в августе мы с сестрицей болтались по древним католическим соборам Северной Рейн Вестфалии, и вопрос мамы меня удивил – я не собиралась менять планы.

Я как раз сказала, что, конечно, мы приедем в Аахен, только еще не знаю, когда.

Тут ввалилась Наташка с пакетами и обдала меня фонтаном эмоций. У сестры была одна поразительная способность – из всего делать феерическое событие.

Я простилась с мамой, выключила ноутбук, с сожалением выбралась из кресла и приготовилась терпеть сестру.

Надо сказать, с каждым годом терпеть Наташильду становилось все трудней – не зря говорят, что с возрастом характер выпрямляется. Наташка в свои двадцать пять уже была как шпала, ни под кого не прогибалась, все прогибались под нее. Бедные ученики!