Камень 1993. Книга 1 - стр. 39
Милиционер в форме заметно разозлился, но благоразумно смолчал, предоставив инициативу следователю. Тот вроде как тоже понял, что не с испуганными дурачками дело имеет, и окончательно перешел к нормальному уровню беседы.
– Парни, давайте начнем заново, – усатый пожевал нижнюю губу, потом еще раз показал удостоверение, только теперь уже не пару секунд тряс перед моим лицом, а терпеливо дал его изучить.
– Я слушаю, Павел Евгеньевич, – я перевел взгляд на следователя.
– Короче, мы этого козла еще утром приметили, – усатый поманил нас за собой, показывая на спуск к реке, где торговали мороженым и чебуреками. – Пойдемте, я много времени у вас не отниму.
Я посмотрел на часы, даже, наверное, слишком демонстративно, и следователь покраснел, но никак больше не отреагировал. Сделал шаг, другой. Замедлившись, оглянулся. Я коротко кивнул Дюсу – пойдем, мол. Открыто послать милиционеров мы, конечно, не можем. Тем более что они, попробовав лобовой удар, в итоге сменили тактику.
– Четыре с мясом, – сказал Павел Евгеньевич носатому торговцу, когда мы подошли к закусочному развалу, и протянул пачку смятых купюр.
Кавказец радушно кивнул, выудил из дымящего бидона четыре больших пирога в промасленной бумаге и протянул нам с широкой улыбкой. Потом картинно задрал указательный палец вверх, привлекая внимание, и выдал пачку серых разваливающихся салфеток.
«Горячие хычыны», – прочитал я на синем прилавке еле видимую надпись, намалеванную розовой краской. Точно, вот как называется эта выпечка. Мы часто такие покупали в девяностых, а потом они куда-то пропали, уступив место кутабам и осетинским пирогам.
– Угощайтесь, парни, – молодой следователь раздал хычыны нам с Дюсом и что-то проворчавшему старшему сержанту. – Леш, ты пока иди, мы с ребятами потолкуем.
Леша, который был старше усатого минимум лет на пять, нарочито вразвалочку пошел прочь. Перед этим он, правда, подал следователю какой-то знак – я особо не разобрал, но кивок и похлопывание по кобуре точно не были случайными. Типа «я рядом и, если что, выстрелю»? Или скорее просто «я рядом и начеку». Сработанная у них все же парочка, надо это учесть.
– Спасибо, – сказал я, Дюс, обжигаясь, повторил за мной.
– Считайте, что это мои извинения, – улыбнулся Павел Евгеньевич.
Кстати, лет ему, похоже, всего ничего, просто усы его старят. Дурацкая мода этого времени. А так, мне кажется, следаку где-нибудь двадцать пять, как Маше, сестре Ники. Недавно после универа, вот и бросили на базарную шантрапу. Хорошо хоть более старшего и опытного патрульного приставили.