Калинов мост - стр. 44
– Спрашивай чего хотел. Про Олега что ли?
Игорь кивнул.
– Он кто?
Старуха задумалась. Неспешно отошла, взяла доску, нож и пучок зелени. Вернувшись к столу принялась неторопливо шинковать.
– Его зовут Милонег. Он внук киевского коваля, что у Владимира-крестителя служил. Сам тоже ковал, изобретал чего-то. Потом князю под горячую руку сунулся и в погреба попал. А оттуда пути два: либо ногами вперед, либо вперед за Русь на верную гибель. У Красна Солнышка с этим все в порядке было, он пленников просто так не отпускал. Всегда с умыслом. Вот и тогда так. Выпустил и услал на верную гибель.
– Так он погиб?
– Погиб, но позже. Не о том речь. Я уже говорила, он неравнодушный. Человек, когда умирает, душа его куда летит?
Игорь пожал плечами:
– Не знаю. В рай, в ад, в космический разум.
– Рай и ад это придумка для обывателей, чтоб вели себя пристойно. А то вам только волю дай, сперва друг дружку переимеете с особым извращением, потом перережете. Но в общем не далек от истины. Душа в новый для себя мир летит. Стремится к нему, надеется, что он будет лучше. Потому о старом мире и не вспоминает.
Старуха дорезала зелень. Убрала доску, поворошила картошку. Когда сняла крышку со сковороды, по кухне разнесся умопомрачительный аромат. Бородатый сглотнул голодную слюну. С сожалением проследил за тем, как крышка возвращается на место.
– Люди равнодушны в большинстве своем. О себе заботятся, о себе думают. Редко когда неравнодушного встретишь, который больше о том, что вокруг думает. Но встречаются. Когда у такого неравнодушного душа отлетает, она тоже не о себе и не о новом лучшем для себя мире думает. Потому те неравнодушные на мосту и задерживаются. Милонег тоже там был. Только он сейчас здесь нужен, потому я его с моста вытащила и в живое тело вернула. Теперь он – Олег.
– А как же… – начал было Игорь.
– В обмен. Душа на душу. Таков порядок. Настоящий Олег при родах умер. А Милонег его тело занял, так и живет уже семнадцать лет.
– А родители, родственники? – удивился бородатый. – Как же можно скрывать, что ты не ты, грудного ребенка из себя изображать?
Старуха выключила плиту.
– А кто тебе сказал, что он изображает? Он с рождения живет, как Олег. Память Милонегова в нем спит. Пока. Как для дела понадобиться, так я ее разбужу.
– Кого?
– Память. А пока пусть Кот его тело тренирует. Ты тоже можешь чему дельному научить.
Старуха взяла сковородку и принялась накладывать истомившемуся Игорю картошку. В прихожей заскрежетал замок. Хлопнула дверь. Благодушие слетело со старухи, как с белых яблонь цвет.
– Приятель твой пришел, – проворчала она.