Калинковичи и евреи. История, холокост, наши дни - стр. 8
К тому времени семья Герчиковых уже перебралась из Калинковичей в Гомель, где их и застали события 1917 года. «В Гомель – вспоминал М. Герчиков – весть о свержении царя прибыла числа 2-го марта старого стиля. Помню, возвращаясь днем из гимназии, я услышал эту новость по дороге и, войдя в дом, сразу выпалил: „Царя сбросили!“. Сначала домашние восприняли это как мальчишеское озорство с моей стороны, отец даже строго предупредил меня не болтать больше такие опасные глупости. Сам же он быстро оделся и вышел на улицу. Вернувшись через полчаса обратно, он, радостный, подтвердил мои „глупости“. Тут уже все мы – и стар, и млад – высыпали из квартир. Улицы были полны толпами людей. На некоторых были уже лоскутки из красной материи – символа революции. Несколько человек взобралось на крышу аптеки и снимало оттуда двуглавого царского орла. Кое-кто разоружал попадавшихся городовых. Все забыли на время про тяготы и лишения; город ликовал!»
Вот еще зарисовка, которую наблюдал в те дни 17-летний сын белорусского железнодорожника М. Т. Лыньков, и перенес позднее на страницы своей повести «Миколка-паровоз». Она была очень популярна в 50-е – 70-е годы прошлого века среди советских школьников и входила в программу изучения белорусской литературы. «…Над зданием вокзала колыхался на ветру огромный красный флаг. На платформе и на путях толпились люди, и все такие веселые, шумные. Жандарма и след простыл, а ведь уж так он мозолил глаза, целыми днями отираясь возле колокола в своей красной шапке. Попряталось куда-то начальство, исчезли и офицеры, которых всегда было видимо-невидимо в проходивших через станцию поездах и эшелонах. Но больше всего удивило Миколку не это – он смело прошел в тот зал, куда прежде не мог попасть даже вместе с отцом. Никто не задержал его. В зале первого класса почти всю стену занимал пребольшущий портрет царя. Вот этот-то портрет теперь и сдирали рабочие депо. Срывали, как говорится, «с мясом». Уже сброшены были на пол царские ноги в наглянцованных сапогах, мундир с золотым шитьем, и одна только голова под короной, зацепившись за гвозди, все еще болталась на стене. Вот к этой голове сейчас и тянулись багром деповские рабочие. Вскоре царская голова вместе с углом рамы и налипшей известкой полетела вниз и, вздымая клубы пыли, рухнула на пол. И все начали дружно чихать и смеяться:
– Только и пользы от царя, что носы прочистим, – приговаривали рабочие, когда один из носильщиков взял метлу и стал сметать в кучу царя, известку и всякий хлам, чтобы выбросить потом все в мусорную яму.