Калиго: лицо холода - стр. 25

Чужаки всегда стремились показать свое превосходство над простым народом Рильхе, но их чародейные поделки сааллам нипочем, ведь они много веков живут по собственным традициям. Им не нужно знать, когда наступит тьма, а когда придет свет, в какую сторону отправляться на поиски хрусталя и сколько в дне того, что чужестранцы называют «часами». Все эти знания бесполезны, когда твоей рукой управляет Акмелас, помогая дождаться еще одного рассвета. Но детям Заморья не понять, каково это, ведь они живут без веры. Силкэ ощущает это, глядя на смуглого парня в светлых одеждах перед ним. Его взгляд пропитан неверием и безразличием, несмотря на яркие, живые, почти сказочные для этих мест оттенки зелени, наполнившие его глаза.

Словно ощутив, что он стал объектом чужих мыслей, Калеб косится на местного, обхватив себя руками. От озноба хочется выть волком, вот только это вряд ли поможет. Ноги одеревенели, пальцы отнялись, кожа превратилась в мрамор. Еще немного, и можно стучать, как по камню. И это лишь начало пути. Как сааллы умудряются здесь жить? Оставаться на этом заледенелом клочке земли дольше недели – все равно что быть засунутым голым в морозильную камеру. От такого мороза не спасет ни пара теплых одеял, ни чашка обжигающего чая, разве что тебя в нее засунут целиком. Это холод чистый, истинный, который творит ледники и сдвигает горы. Им, городским, не понять прелестей подобной жизни. Если они, конечно, есть, но, глядя на Силкэ, который обводит восторженным взглядом каждую заснеженную дюну, сказать, что он не любит родной край язык, не повернется. Местные настолько адаптировались к вечной стуже и бесконечным снегам, что буквально сливаются с окружающим их пейзажем: белесые волосы, бледно-голубая кожа, бескровные губы и глаза двух разных оттенков. Сама их внешность кричит о принадлежности к Северу, выражая одновременно любовь и повиновение.

В отличие от аборигена, склоняющегося перед мощью скандинавской природы, Акли пинает ногой всякий камень, который под нее попадается, не забывая при этом громко выругаться. Его лишенная малейшего намека на румянец кожа гармонично сливается с белоснежным ландшафтом, заставляя задуматься, а не из этих ли он краев родом? Вот только лучше не предполагать подобного, если не желаешь остаться без глаза. Конечно, бизнесмен и раньше не проявлял энтузиазма, но сейчас, кажется, еще больше озлобился. Вот только непонятно, на кого: остров или окружающих его людей? Очередной выступ выводит их прямиком к обрыву, по бокам от которого расходятся две тропы: справа плоская и прямая, слева – извилистая и узкая, огибающая скалу прямиком на границе с ущельем. Силкэ, не задумываясь, сворачивает налево.