Калиго: лицо холода. Часть 1 - стр. 42

И старик уходит следом за сыновьями, оставляя Сирилланда один на один с животным, из которого вытекала жизнь. Юноша опускается перед умирающим зверем на колени, кладет ладонь на вздымающуюся шею, ощутив, как под ней лопаются последние капли кислорода. Он не плачет, не молится, не взывает к Божествам. Что толку? Это ведь произошло из-за них. Из-за их милости люди приносят в жертву живых существ, чтоб спасти собственные шкуры и потешить божественное самолюбие, но на самом деле Боги законченные эгоисты. На жителей Варанэ им наплевать, а бедные сааллы слепо вынуждены им угождать, невзирая на боль утраты и удары несправедливости, которым нет конца. Человеческие горести пролетают незаметно. До них им нет дела, ведь есть те, кто больше нуждается во внимании. В тени Богов людей не видно. И никогда не будет, пока народ не научится стоять за себя. И когда-нибудь Сирилланд будет первым, кто бросит им вызов.

Существует какой-то особый вид тишины в местах, где природа господствует над жизнью, а смерть лишается своих прав. Она упругая и полая, как мячик для гольфа со всеми его гранями и впадинками. Глядишь, и звук провалится в один из таких крошечных кратеров, не найдя выхода наружу. Или увязнет в совершенной гармонии. Но Ивейн единственная, кто подмечает прелести высотного мира. Объектив ее фотоаппарата улавливает малейшие колебания цвета, мелькающие посреди белесой пустыни. Правда, подобные проблески бывают редко из-за непроглядной темноты, которая наступает гораздо раньше обычного. В четыре часа дня вокруг уже сгущается ночь, словно остров не подчиняется привычному распорядку. Вершина Сапмелас саалла диктует свои правила, отрезает от путешественников солнце, сгущает блеклые краски, а те, что остаются, и вовсе размывает.

Группа едва успевает устроится на ночлег, как сумрак опускается на их плечи бархатным покрывалом. Тяжелым, густым, будто траурная накидка, наброшенная на голову безутешной вдовы. Радует лишь то, что, несмотря на все трудности, друзья до сих пор вместе. Пачка хлебцев расходится меньше, чем за десять минут. Покончив с ними, Акли берется за миндаль, но Кэт его останавливает, говоря, что нужно экономить запасы. Правда, Аллестер все же не выдерживает и съедает энергетический батончик сразу, чтобы унять тошноту и боль в желудке. Жар огня помогает отогреть заледенелые руки-ноги и хоть как-то скрасить вечер, но обстановка не настраивает на отдых. После шести часов ходьбы под пронзительный вой вьюги тишина звучит для ушей подобно музыке, когда внезапный шелест разрушает воцарившееся умиротворение.