Калиго: лицо холода. Часть 1 - стр. 15
Он подходит к камину и устраивается на коробке возле Аллестера, который тут же отсаживается подальше, словно боится подхватить от него тиф. Юноша поспешно отворачивается, когда замечает в отражении окна свою растрепанную прическу. Под влиянием сырости его вьющиеся каштановые волосы, кажется, зажили своей жизнью, выбиваясь из-под головного убора, подобно бобовым росткам. Как жаль, что в бесчисленном хламе хижины не найдется геля для укладки.
Вернувшись в помещение, Джаззи с гордо задранным подбородком направляется к столу, но по пути спотыкается о коробку, и та падает на пол, вывернув содержимое. Лицо блогерши вмиг озаряется радостью.
– Ой! Кажется, я нашла еду! Хештег удача, хештег – умница.
Она запускает руку внутрь и достает консерву непрезентабельного вида, которую тут же перехватывает Кэт.
– Как-то она не сильно внушает доверие.
– Да им же лет сто! Дата производства совсем стерлась, – кривится Калеб, поднимая с пола потертую банку. – Ты как знаешь, но я не имею привычки есть то, что не доели другие. Я ведь не какая-то там Кукушка, подбирающая крохи за сливками общества.
Кэйтин поворачивается, театрально окидывая помещение взглядом.
– Где это ты здесь сливки увидел? Лично я вижу лишь обезжиренное молоко, причем сомнительного качества.
Аллестер нервно хихикает, но под тяжестью взора Калеба тут же смолкает, отсаживаясь от него еще дальше. Протяжный скрип свидетельствует о том, что усилия парней не напрасны: входная дверь потихоньку открывается, лишь на пару сантиметров, но это уже успех. Кэт подается вперед, чтоб оценить прогресс, но стоит ей только подойти, как головка кирки отлетает, а вместе с ней и их надежда на освобождение.
– Ай… ты ж чертов… Мать вашу! С этим доисторическим старьем мы до конца недели будем возиться!
Ак яростно отбрасывает рукоять, пиная дверное полотно ногой, но от этого оно шире не отворяется. Наблюдающий за этой печальной картиной Калеб удрученно качает головой.
– Я так и знал, что что-нибудь случится. Это путешествие изначально было обречено на провал.
– Ах так, чертов всезнайка?! – отпрыгивает Ак, сужая бледно-голубые глаза. – Может, тогда подскажешь всем нам, тупоголовым ослам, как отсюда выбраться? Через заваленную дверь?
Иви устало потирает трещащие виски. «Помни, – повторяет она про себя, – ты здесь только ради мамы. Ты обязана выяснить правду во что бы то ни стало». Эта мантра помогает ей в трудные времена, когда хочется все бросить, опустить руки, забыть свое имя и больше никогда его не вспоминать. Но она должна помнить, ведь кроме нее никто не сможет выяснить истинную причину маминой гибели. Стараясь не обращать внимания на споры, блондинка шагает к камину и наводит фокус на разрастающееся пламя. С первых минут на вершине Ивейн старается поймать в объектив своего Nikon как можно больше красот, будто это бабочки, а фотоаппарат – сачок, которым она лишает их свободы. И сейчас эти пылающие мотыльки поднимаются вверх, развеиваются облачком дыма, исчезающем в старой кирпичной шахте. Она кажется такой ветхой, словно стоит здесь на полвека дольше самого дома. Каменная кладка выложена грубо, будто кто-то просто сгреб кучу валунов и соединил их с помощью странной клеящей смеси, по цвету напоминающей древесную смолу. Девушка проводит ладонью по выпуклой поверхности, когда замечает одну важную деталь: труба выходит не через проход дымоотвода, а простую брешь в крыше.