Кактус. Никогда не поздно зацвести - стр. 26
Лимузин остановился у викторианского паба с башенками и облупившейся вывеской, утверждавший, что это и есть «Голова быка». Тетка Сильвия выразила удивление, что поминки будут проходить в таком месте, и на этот раз я была с ней согласна. На щербатой, в выбоинах, парковке красовалась еще одна ободранная вывеска, указующая, что вход в банкетный зал с переулка. Кто-то, предположительно один из холуев содержателя паба, приколол снизу канцелярскими кнопками листок А4, где уточнялось, что «Потрицию» поминать сюда, а снизу была нарисована улыбающаяся рожица. Узкий переулок между почерневшим песчаником боковой стены паба и шлакобетонным забором строительного склада был замусорен окурками, битым стеклом и некими использованными резиновыми изделиями, которые я старалась не рассматривать. Пахло мочой и нечищеными сточными канавами. Жужжали мухи. Страшно было представить, что подумают большинство наших гостей… В конце переулка отыскался банкетный зал – одноэтажная пристройка с декоративной штукатуркой под камень. Войдя из душного зловония переулка в прохладу зала, я уловила иные запахи – коктейль инсектицида и несвежего пива. В свете мигающей флуоресцентной лампы я оглядела пол, выложенный квадратами линолеума цвета запекшейся крови, окошки под потолком, затянутые паутиной, сдвинутые к стенам квадратные столы – пластиковые столешницы под дерево испещрены коричневыми пятнами от притушенных окурков. Посередине был водружен фуршетный стол, ломившийся от жирных, тяжелых для желудка закусок и сладких напитков, разрушающих зубы. Эдвард и Роб уже подпирали обшитый сосной бар; между ними стояла почти пустая бутылка красного вина, и мой братец говорил чересчур громко. Уже приехавшие гости с неловким видом стояли там и сям маленькими группками. Оставив тетку Сильвию алчно разглядывать закуски, я подошла к Эдварду и его приятелю.
– О чем ты думал, черт побери? – прошипела я. – Раз в жизни тебе доверили что-то организовать! Я с самого начала была против поминок в пабе, но скрепя сердце решила – ты выберешь что-нибудь приличное, ты же все пабы в округе знаешь. Это оскорбление маминой памяти! Мне стыдно за тебя, Эдвард. Как теперь смотреть в лицо нашим гостям?
– Осторожнее, Сьюз, не то сыграешь в новый обморок, – огрызнулся он, высосав остатки из своего бокала. – Я знаком с хозяином, он сделал мне хорошую скидку как другу, больше на кармане останется…
– Дело не в деньгах, а в том, чтобы подобающим образом проводить мать в последний путь!
– Слушай, выпей стаканчик, и развеешься! У нас такого вина четыре ящика. – Перегнувшись через стойку, Эдвард вытащил новую бутылку, откупорил и щедро плеснул себе.