Какнога - стр. 12

когда я очнулся, передо мной был лечащий врач с нанашатыренной ваткой

я мог говорить только по слогам, на большее не хватало воздуха

в изголовье повесили баллон с воздухом, на лицо надели маску, появились реаниматологи

меня довольно быстро положили на каталку и повезли

в реанимации первым делом должны были установить подключичный катетер

врач никак не мог попасть в артерию

исколол мне всю грудь, я орал как резаный, а он просил потерпеть

наконец я предложил ему отдохнуть, с чем он и согласился

посовещавшись с коллегами, тот же доктор поставил мне катетер в яремную вену и мне стали вливать, в числе прочего, разжижающий кровь гепарин…

в реанимации была жуткая тоска

я почти не мог двигаться, почти ничего не видел четко, поскольку был без очков, и даже поднимать-опускать спинку кровати сам не мог, приходилось подзывать кого-то – потом, правда, навострился и наощупь давил заветную кнопку, ездил время от времени вверх-вниз

в палату никого не пускали, рядом лежали послеоперационные больные и приходили в себя

по утрам сестры делали влажную уборку палаты и влажной же тряпкой (другой, конечно) протирали и больных

ощущение мерзейшее, но хоть какая-то гигиена

посетителей туда не пускали, мама смогла прорваться всего один раз

самое же обидно заключалось в том, что на следующий день, 16-го ноября, была первая годовщина рождения сына, и я хотел поздравить жену, придумал ей такую красивую речь – и вместо этого попал в реанимацию

я пропал из эфира, поскольку сотовые мои были выключены, я не дописал статью для «Акции», валялся, как бревно, и перспективы мои были самые туманные

прошло несколько дней, мама сказала, что меня повезут на «чистку вен» в Первую Градскую больницу

машина пришла назавтра ближе к ночи, меня одели с небольшой моей помощью, перенесли на каталку и повезли вниз

при погрузке я успел глотнуть чуть морозного ноябрьского воздуха (почти три недели не был на улице)

в наполовину заклеенном окне скорой я вижу Трешку, ипподром, эстакады, я не просто гуляю, я катаюсь по Москве! по пустой (поздний вечер)! с ветерком!

мужики! – насколько громко могу, сиплю я санитарам – а музыки нет? – нет, говорят

да и чего там, и без музыки здорово, ведь Москва!

я каждый поворот по дороге к Ленинскому помнил, и съезд, и два кольца, и разворот

я словно сам был за рулем, так что еще на подъезде к больнице сказал маме: ну, вот и приехали

в Первую Градскую я прибыл, кажется, ближе к одиннадцати

когда уже в палате меня поместили на койку, я чуть привстал, чтобы осмотреться

коек напротив было 7