Какие они разные… Корней, Николай, Лидия Чуковские - стр. 43
В те предреволюционные годы в Куоккале среди зимогоров был и Лазарь Кармен, литератор, родом одессит, скромный и красивый человек, бедняк, отличный лыжник, – отец впоследствии весьма известного советского кинооператора Романа Кармена. Этот Лазарь Кармен постоянно бывал и у нас, и у Репиных. Он был музыкален, остроумен и любил исполнять сочиненную им длинную песню на мотив “Барыни”, в которой высмеивал все куоккальские сенсации. Песня эта была импровизацией, и текст ее кащый раз менялся, дополнялся. Некоторые из входивших в нее куплетов записаны у отца в “Чукоккале”. Я хорошо помню, как голубоглазый кудрявый Кармен, сидя на нашем диване, пел свою “Барыню” в присутствии Маяковского и Репина. Было там и несколько строк, посвященных Блиновой:
По нашим семейным преданиям, тщательно скрываемым, Маяковский в те годы был влюблен в мою мать. Об этом я слышал и от отца, и от матери. Отец вспоминал об этом редко и неохотно, мать же многозначительно и с гордостью. Она говорила мне, что однажды отец выставил Маяковского из нашей дачи через окно. Если такой эпизод и был, он, кажется, не повлиял на отличные отношения моего отца с Маяковским.
На всех печатных экземплярах “Облака в штанах” стоит посвящение: “Тебе, Лиля!” Но “Облако в штанах” написано весной и летом 1915 года, а с Лилей Брик Маяковский познакомился только осенью 1915 года. Следовательно, посвящение сделано после окончания поэмы, и женщина, о которой говорится в поэме, никак не связана с Лилей Брик. И зовут ее не Лиля, а Мария, – также, как звали мою мать. Во всяком случае, мама моя уверенно утверждала, что это написано про нее. Конечно, с этой точки зрения кое-что в поэме и необъяснимо, например, строчка:
Но когда я читаю:
передо мной с необыкновенной ясностью встает образ моей матери тех лет. Во фразе о Джеке Лондоне я даже слышу ее звонкий самоуверенный голос. Джек Лондон в те времена был постоянной темой споров между отцом и матерью, споров, которые велись и наедине и при гостях. Отец никогда не любил Джека Лондона, считая его писателем механическим и пошловатым. Напротив, мать моя Джеком Лондоном зачитывалась и восхищалась, и восхваляла его на всех куоккальских сборищах, – именно теми словами, какие приводит Маяковский.
Дом Чуковского в Куоккале. Рисунок В. Н. Бокариуса
Похищение Леонардовой Джиоконды из Лувра – тоже была любимая тема моей мамы. Я отчетливо помню, например, как она рассуждала об этом с Репиным в связи с нападением сумасшедшего на репинскую картину “Иван Грозный”»