Какие они разные… Корней, Николай, Лидия Чуковские - стр. 29

Дар предвидения изумительный, но разве Осин Дымов виноват, что мы ездим на нем, а не он на нас?».

Е. Л. Шварц, размышляя о Чуковском-критике, писал: «Одна черта, необходимая критику, у него была: он ненавидел то, что других только раздражало. Но настоящий критик еще и влюбляется там, где другие только любуются. А Чуковский только увлекался».

И все-таки однажды Корней Иванович влюбился – в замечательного прозаика Михаила Ниловича Альбова (1851–1911).

Возникновению любви Чуковского к Альбову, помимо незаурядного таланта этого писателя, способствовало то, что он был таким же покинутым, каким ощущал себя Корней Иванович. Острое чувство покинутости возникло у Альбова после того, как весной 1890 года он сразу потерял горячо любимую молодую жену и новорожденного ребенка.

О том, каким покинутым ощущал себя Чуковский незадолго до знакомства с Альбовым, говорит его дневниковая запись, сделанная 30 января 1906 года: «Тут у меня нет ни одной души, кому бы до меня было хоть немного дела. Был несколько раз у Куприных: она глупая и вульгарная, он – искренне уверен в своем величии и так наивно делает вид, будто скрывает эту уверенность. Общество их кошмарно по своей пошлости: Кранихфельд – добрый, глупый, должно быть влюбчивый; заика душевный – Цензор, Поликсена Соловьёва с остановившимся лицом; Дымов – нечуткий и самодовольный; скука, скука».

В сентябре 1906 года издательство А. Ф. Маркса, выпускавшее «Ниву» и, в качестве бесплатных приложений к журналу, собрания сочинений крупнейших русских и иностранных писателей, попросила критика написать о последнем их издании – собрании сочинений Альбова (в 1906–1908 годах было напечатано восемь томов). Корней Иванович обратился за помощью к писателю:

«Глубокоуважаемый Михаил Нилович!

Вы никогда не слыхали моего имени, и все же я решаюсь обратиться к Вам с весьма щекотливой просьбой. Дело в том, что “Нива”, издающая Ваши сочинения, поручила мне написать о них критическую статью. С тягостным чувством перечитал я Михайловского, Буренина, Протопопова и возобновил в памяти почти все те неумные и нечуткие суждения, которые, по какому-то проклятию, всегда вызывало Ваше творчество – от “Итога” до “Глафировой тайны”. Но когда я захотел перечесть Ваши творения – все сразу – в порядке их написания – это оказалось совершенно невозможным.

“Нива” отпечатала только два Ваших тома; в Публичной библиотеке читать беллетристику я не могу; достать мне не у кого. Л. Е. Розинер не решается без Вашего позволения снабдить меня теми – Вам лично принадлежащими – томиками, которые получены им от Вас для перепечатки. Вот я и надумал обратиться за помощью лично к Вам: не позволите ли Вы мне воспользоваться – до 10 октября, не позже – книжками, имеющимися у Розинера?»