Как я в Новую Зеландию ездил. Рассказы хирурга - стр. 6

– Покажите новенькому, – распорядился главный врач.

…В пятницу психотерапевт отпросился с работы. В понедельник, после беседы с ним, возрастная женщина забрала ребёнка и выписалась из роддома.

Главврач вызвал его в кабинет.

– Как ты это сделал?

– Я поездил по деревням, нашел её родственников. Они обещали помочь, – коротко и скромно рассказал доктор.

Главврач только крякнул и головой мотнул.

– Хорошая работа! Но теперь задачка посложнее. В первом родильном девочка лежит, сирота круглая. Живёт в общежитии. Отец ребёнка исчез перед самыми родами. Теперь она от ребёнка отказывается.

– Понятно… Откуда она?

– Городская.

На этот раз психотерапевта занесло на самую дальнюю окраину города. Он шёл по темному затхлому коридору двухэтажного деревянного барака. Здесь жила единственная родственница сироты, её тётка. На громкий и продолжительный стук дверь наконец-то открылась. На пороге стояла ужасно пьяная женщина неопределённого возраста. На её голове был кокетливо повязанный платок, на дряблых веках – остатки синих теней. Доктор решительно оттеснил её в глубь небольшой квартиры. Женщина жила одна. Внутри, вопреки ожидаемому, было чисто и аккуратно. На светлых окнах висели чистые занавески. Запаха курева не было. Пахло чем-то съедобным. Что он говорил ей, не вспомнит и сам теперь. Но в какой-то момент глаза женщины стали трезвыми.

…Через несколько дней абсолютно трезвая женщина забирала из роддома племянницу с ребёнком.

В этом роддоме количество женщин, отказавшихся от своих новорождённых детей, уменьшилось в разы. А психотерапевту по распоряжению главного врача выделили большой кабинет с отдельным входом.

ПРОБИЛО!

Много лет он наращивал эту броню против хамства, непонимания и неблагодарности людей. Казалось, защищён со всех сторон, но пробило. В конце обычной, но хорошей рабочей недели, когда всё шло своим чередом. Пациенты поступали, оперировались и выписывались. Одна пациентка даже передала привет и благодарность от своей мамы, которую он прооперировал много лет назад. Так вот, в конце этой недели, вечером в пятницу, вызвал к себе замполеч и дал прочитать жалобу. Смотрел над очками с сочувствием, но предупредил, что с понедельника начнётся разбирательство по этому вопросу, поскольку дочь, написавшая жалобу, высокопоставленная чиновница. Жалоба была на плохое и долгое лечение её отца. Вот тут и пробило. Попало куда-то внутрь, под броню, жгло там и саднило…

Этого деда вначале он пожалел. Трофическая язва по задней поверхности голени над пяткой, букет возрастных заболеваний, недавно умерла жена. А потом как-то незаметно привязался. Пожилой человек, оптимист по жизни, много видевший и перенёсший, мудрый и всегда доброжелательный. Таким и помогать-то хочется. Сделать большую операцию невозможно. Анестезиологи с таким букетом на плановую операцию не возьмут. Риск анестезии превышает риск операции. Поэтому обходились перевязками и небольшими операциями под местной анестезией. Чтобы не мотаться пожилому человеку на перевязки каждый день, положил его в маленькую палату. Иногда задерживался на вечерних обходах в его палате, беседовали о разном… Вызвал консультантов по его сопутствующим болезням. Сам контролировал назначения и состояние раны на перевязках. Закрывал одну историю болезни и открывал другую. Заживление шло медленно, но верно. И вот! Жалоба…