Как я стал Богом - стр. 23
– Женя! – крикнула Даша и, оттолкнув меня, бросилась на помощь.
Я готов был сквозь землю провалиться и пятился к подъезду. Инвалид умело сымитировал отключку сознания. Даша подняла его голову на свои колени, гладила лоснящиеся волосы:
– Женя, Женечка, что с тобой?
Она швырнула в меня мобильник.
– Убирайся! Видеть тебя не хочу.
Мой подарок летел в моё лицо. Я увернулся, и он разбился о бетонную стену, брызнув осколками к ногам. Что оставалось делать? Упасть на колени? Просить у Жеки прощения? Это было не по силам. И я ушёл.
Упал дома на диван и не поднимался с него несколько дней. Конечно, не буквально понимайте. Просто лежал, отвернувшись к стене, и ничем не интересовался. Не слушал выступление Президента в Федеральном собрании. Его Послание транслировали все центральные каналы. О том, какой резонанс оно вызвало в обществе, какой шум пошёл по миру, рассказывала мама. Она держалась очень деликатно – не расспрашивала, не советовала. Считала – время лечит любые раны.
– Если вам суждено быть вместе, вы обязательно будете, пусть даже в шаге от черты последней.
Легко маме рассуждать, а меня буквально коробило и плющило, колотило-лихорадило, стоило подумать, как безногий инвалид ласкает мою Дашу. Я ждал, надеялся и верил, что произойдёт чудо, и Даша вернётся ко мне. Звонил в дверь, которую открывала Надежда Павловна и строго отвечала:
– Даша, конечно, дома, но она не хочет вас видеть.
Я любил эту девушку безумно, но условности воспитания не позволяли врываться в квартиру, оттолкнув несостоявшуюся тёщу, и требовать ответа. Впрочем, ответ был дан – вас не хотят видеть. Мучился и не знал тогда, как легко женщины переворачивают прочитанные страницы и идут навстречу новым ощущениям….
События, между тем, развивались стремительно и непредсказуемо. Даша перепродала своё оплаченное право обучения в мединституте и на вырученные деньги увезла Жеку на Урал в Илизаровскую клинику.
От этой информации лопнуло терпение моей мамы. Она практически силой притащила к нам Надежду Павловну и устроила ей пристрастный допрос. Моя несостоявшаяся тёща была печальнее самой печали.
– Это у неё от отца, погибшего на таджикской границе. Он был готов отдать всё и саму жизнь ради товарищей.
Я вспылил:
– Стало быть, я – жертвенный материал? Меня в расход, чтоб хорошо было Дашиным приятелям?
По щекам сильной, строгой, суровой женщины Надежды Павловны потекли слёзы.
Мама топнула ногой:
– Оставь нас!
Ну и, пожалуйста!
Хотел хлопнуть дверью, но мельком заметил: обе женщины, обнявшись и уткнув лица в плечи, рыдали в два голоса.