Как я обстрелял Соединенные Штаты Америки - стр. 81
И вытащил из шкафа свой неизменный спутник в командировках баян. Вслед за Аркашей я опрокинул в глотку вонючее содержимое стакана.
– Станек, молодец! Это я тебя так по-польски обозвал! Станислав ведь польское имя! Где наша не пропадала! Возьми, закуси луковичкой. Другого ничего нет. Эти магазинные стервы удрали с нашей 43-ей площадки в столицу мировой космонавтики. Как будто в ней они найдут прощение за все свои греховности. И столовая тоже на замке. Так что переходим на подножный корм – питаться будем верблюжьими колючками. Ну а теперь можно и отправиться в лазарет на противочумную экзекуцию.
Вход в барак, где разместился солдатский лазарет, закрывали солдатские спины в просоленных потом гимнастерках. Увидев нас, спины раздвинулись. И мы увидели, как сержант-медбрат в белом халате, размахивая огромным, наверное, лошадиным шприцем, наполненным мутной жидкостью, скомандовал:
– Отделение номер три вперед на четыре шага! Оголить спины!
А затем, не меняя иглы (все равно чума), всадил каждому солдатику-ракетчику под лопатку по кубику этой мутной жидкости. Его помощник – ефрейтор обильно смазывал спины иодом.
Увидев нас – промышленников эскулапы радостно заулыбались:
– Первым представителям ракетной промышленности Советского Союза наш солдатский привет! Не найдется ли сигаретки?
Аркаша подмигнул по приятельски:
– Угостим, если в наши холеные спины вонзите свежие иглы! Вы хоть для нас иглы поменяйте!
– К чему такая предосторожность? Для чумы все равно какой иглой введено противоядие. Но для вас с превеликим удовольствием услуга за услугу! У меня под рукой только три иглы. Две ваши.
После процедуры, снова пропустив для укрепления духа по «граммулечке», Аркадий растянул меха и мы с ним запели залихватским дуэтом:
Мы прошли между солдатскими казармами, поравнялись с офицерским общежитием. При виде нас бесстрашные ракетчики с шумом закрывали окна. Только одно из них не закрылось. Из него выглянул, видать, самый смелый, а может быть, самый опьяневший от последних событий старлей и выразил свою солидарность с нами, самыми смелыми «бедолагами»:
– Мужики, я с вами, я тоже укололся! Помирать, так с музыкой!
И выбежал из общежития с буханкой хлеба:
– Закусь есть! Аркаша, рвани нашу, испытательскую!
Старлей Витенька Мотасов был готов пуститься в пляс. Но прежде мы снова промочили глотки, занюхав хлебной корочкой, и грянули залихватскую песню на цыганский мотив: