Как я обстрелял Соединенные Штаты Америки - стр. 36

12 февраля был освобожден Краснодар.

13 февраля 1943 года был освобожден Ростов-на-Дону.

В этот же суровый зимний день группа военных альпинистов под руководством мастера спорта Н. Гусака взошла по заминированным фашистами склонам Эльбруса на его Западную вершину, сорвала фашистский флаг и водрузила на ней советский. 17 февраля 1943 года военные альпинисты под руководством мастера спорта А.Гусева водрузили советский флаг на Восточной вершине Эльбруса.

Но битва за Кавказ была еще не окончена. Только 16 сентября 1943 года был освобожден Новороссийск, 21 сентября – Анапа. 9 октября 1943 года последний фашистский солдат был сброшен с берега Таманского полуострова в Керченский пролив.

Но до Победы над фашистской Германией было еще далеко. Чтобы ее приблизить, пленный фельдмаршал Паулюс стал выступать по советскому радио с обращением к немецким офицерам и солдатам сдаться в плен и сложить оружие. Жизнь научила его различать белое и черное.

Клейст воевал в фельдмаршальском звании до покушения на Гитлера 20 июля 1944 года. Его обвинили в том, что зная о подготовки покушения, не донес о подготовке Гитлеру. Был отстранен от фельдмаршальских дел. Умер в советском плену. Говорят, что в плену часто задумывался: неужели виной краха его карьеры было владикавказское кладбище, не пропустившее его танки? Неужели даже кавказские покойники в могилах ненавидят врагов?

Домой в Михайловку мы возвращались пешком. Мама впряглась в тележку с узлами. Я и сестра тащились сбоку. Себряково не узнали – развалины вокзала, руины складов и мельницы, останки кирпичных стен консервного завода, кучи разбитых стеклянных банной и бутылей. У переезда стоял часовой.

– С возвращением! – поздравил он и помог перенести тележку через рельсы.

Михайловка тоже превратилась в жалкое зрелище – полуразбитые дома, одинокие печные трубы.

Вскоре Михайловку заполнили пленные румыны. Они бродили по дворам, просились в избы. С пленными немцами обращение было особое, как с ярым врагом. А на румын смотрели сквозь пальцы. Какие они вояки – немецкие прихвостни – ни фашисткой идеологии, ни немецкой воинской выправки вместе с фашистской историей.

Двое таких румынских «завоевателей» постучались к нам. Мама впустила их. Сразу же они прилипли к печке. Вид у них был жалкий. Кожа на лицах была обморожена, руки – кожа на костях. Расплакались. Лопотали что-то не по нашему. Один из них вынул из лохмотьев фотографию.

– Букурешти, Букурешти, – повторял он, а потом вытащил еще один снимок, – жена, дети!