Как я обстрелял Соединенные Штаты Америки - стр. 17
Зал возликовал! Пожатия рук, улыбки. Я увидел Юрия Балакина? Подошел к нему:
– Юра, все ликуют, а почему и ты, и генерал очень даже озабоченные. Генерал как-то загадочно, неоднозначно оценил наш запуск. Почему он не поздравил всех нас – испытателей с успехом?
Юра тактично ответил:
– Вопрос задан не по адресу. Я всего лишь лейтенант, и даже не старший лейтенант, не говоря к тому же о генеральском звании.
– Юра, но ты же верный помощник генерала, ты же из отдела анализа, приложил руку к написанию доклада своего начальника. Не может быть, чтобы у Федора Петровича не возникло что-то, что нас, «промышленников», заставляет насторожиться.
– Есть небольшая проблемка…
– Которая может вырасти в гигантскую?
– Еще раз предупреждаю – я всего лишь лейтенант.
– Не скромничай, Юра. Здесь, на полигоне у тебя великое будущее (как ни выглядели мои слова подхалимажем, но я не ошибся, через тридцать лет он стал генералом).
4. Как гром среди ясного неба
Наш разговор прервал Михальцов:
– Прошу прощения. Стас, выйдем в коридор.
Там он огорошил меня:
– Необходимо съездить на старт. Надо кое в чем разобраться!
– В чем, Алексей Андреевич? Что стряслось? Вроде бы из доклада можно понять, что для волнений нет причин? Или враги постарались влить ложку дегтя в наш успех?
– Рано еще бежать в ресторан, обмывать удачу! До праздника еще далеко. Поехали. «Волга» уже подана!
Шестьдесят километров пронеслись, как одно мгновение. Всю дорогу Михальцов молчал. Я же решил не торопить события расспросами, ведь была же какая-то веская причина, заставившая Алексея Андреевича покинуть штаб полигона и мчатся вместе со мной на отработанный прошедшей ночью старт.
На стартовой площадке было пустынно. Ничего не говорило о ночной феерии. Солдатик-контролер проверил наши пропуска, открыл стальную дверь бункера. Мы прошли по коридору, остановились перед дверью комнаты, где размещалась аппаратура для набора полетного задания и ввода его в ракету. Дверь была опечатана. Я сразу же обратил внимание на дату опечатывания – свежая. Михальцов произнес:
– Печать моя. Опечатал сразу же после старта «машины», чтобы никто не смог изменить что либо в аппаратуре после старта.
– В чем проблема, Алексей Андреевич? Неужели есть сомнения в нашем запуске? Все же была ложка дегтя?
– Стас, возможно и была! Ее надо найти, понять и ликвидировать. Поэтому мы с тобой и стоим перед этой дверью.
Михальцов открыл дверь. Подошли к стойке с аппаратурой. Она тоже была опечатана. Но дата на этой печати была иная – «26 апреля 1966 года». Михальцов задумался:
– Судя по дате опечатывания после 26 апреля к аппаратуре с введенным полетным заданием никто не прикасался и его не корректировал. Так почему же мы не попала на Камчатку? Все системы сработали безукоризненно! Но куда же мы попали? Ведь на Камчатке воронки от нашей боевой части нет!