Как выжить и провести время с пользой в тюрьме. Часть 2 - стр. 1

Самые отработанные технологии в области связи между арестантами, которые мне пришлось видеть, были в Калининградской тюрьме. Ничего принципиально нового после я уже не встречал, хотя каждая тюрьма имеет, конечно, свои нюансы в этой области.

Одним из самых простых являются «ноги» – баландёр или даже иногда контроллер. Во время раздачи пищи, пока этот процесс идёт, с таким арестантом можно поговорить, передать какую-то информацию на словах или даже передать маляву или «груз». Как не трудно догадаться, этот способ не является самым оптимальным: скорее всего, все, что услышит баландёр, будет известно и куму (оперу). Поэтому в такой способ передаётся, как правило, только нейтральная информация – просьба помочь куревом или чаем, поиск определённых людей. Возле баландёра в момент раздачи пищи всегда находится контроллер и весь этот процесс происходит с его молчаливого согласия, на что ему соответственно дал разрешение кум. В Калининграде, кстати, таким способом практически не пользовались. Сигареты, да и прочие мелочи часто можно передать самим контроллером.

Способы связи зависят от устройства самой тюрьмы (один или несколько корпусов, куда выходят окна). При размещении в одном корпусе, да и ещё колодцем, с окнами, обращёнными внутрь, все несколько проще (Калининград, Черновцы). При размещении в нескольких корпусах, да ещё значительно друг от друга удалёнными, сложнее. В таком случае без помощи хозобслуги не обойтись.

Информация также может передаваться ещё несколькими каналами. Во-первых, людей из разных корпусов при вывозе на суды, следственные действия собирают на сборке, где и происходит обмен. Даже если нужные люди не попадают в один бокс, как правило, можно что-то прокричать через дверь. Могут наказать, но обычно проходит.

Здесь же в боксах можно оставлять какие-то записи карандашом на стенах. Обычно так сообщают о своём местонахождении (например, Вася Херсонский, х.140, 20.05.2001), приговорах, об уходе на этап на зону, ищут знакомых. Исписаны также и стены боксов в судах, где содержат подсудимых во время перерывов и даже стены автозаков.

Каждый порядочный арестант обязан интересоваться такими образцами настенной живописи, особенно свежими, и при возвращении в хату, сообщать все, что он смог запомнить.

Такой своеобразной «доской объявлений» служат обычно и стены бани, а также прогулочных двориков. Периодически их закрашивают, но за каждым ведь не уследишь. Часто стены в таких местах стараются сделать непригодными для письма с помощью так называемой «шубы» (грубой рельефной штукатурки). Но все равно пишут. Только приходится это делать очень мелко.

Такие записи – это пассивный способ передачи данных, более или менее рассчитанный на авось. Второй способ передачи информации, уже активный – это общение, которое происходит как голосом, так и письмом. Письма в арестантской лексике именуются «малявами», «мальками» (вероятно, из-за своих минимальных размеров).

Все общение можно также разделить на монологи и диалоги. Бывают и целые «чаты» (когда вопрос выносится на всю тюрьму или корпус или коридор, в зависимости от возможности, предоставляемой их устройством). Явление редкое и проводится только по особо важным вопросам, когда зачастую игнорируется вопрос опасности последующих репрессий: вопросы бунта, иных форм протеста (голодовка, массовые жалобы).

Монологи – это «объявы», т.е. объявления о каких-то событиях. О назначении или избрании смотрящего и его местонахождении, о поиске, о признании (объяве) кого-то сукой, крысой, курицей, петухом, балаболом. Это часто делается, когда кого-то за тяжёлый косяк «ломят» с хаты. После такой объявы на всю тюрьму его уже вряд ли примут в какую-либо хату, кроме «обиженки» или «ментовской» Такие объявы могут делаться и в виде «прогонов» – письменных сообщений, которые путешествуют из хаты в хату и читаются вслух. Таким же образом движутся воровские прогоны – своеобразные предписания и наставления по понятиям и их трактовке, воровской жизни. Такие прогоны пишутся коронованными законниками, подписываются ими (помню один: «Саня Север, Смоленский централ, дата») и путешествуют между зонами и тюрьмами. Подписываются и те, кто переписал – кто, когда, где. Правда, установить, кто их в действительности написал, и кто корректировал, простым смертным не представляется возможным – может и опер на досуге пографоманил.