Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал - стр. 4
И она ловко стукнула Добрилу по лбу.
– А на него, безобразника мне и смотреть неохота, – объявил Чудя, которому совсем не хотелось вступать в бой с противником в два раза тяжелее и шире себя. По размерам Добриле как раз подходила Матрена. – Даже и рядом стоять противно! Одна беда от него, пчел в деревню водит… Матрешеньку мою уронил… так его, мни его, супостата, за волосы хватай!
– Ну, погоди у меня, – проворчала Матрена, поймав за ногу, не успевшего уползти Добрилу.
– Ну, погоди, Добрило! – подхватил Чудя. – Мы вот тебя!..
– Это она тебе, а не мне сказала, – сообщил бортник, оказавшись неизвестно каким образом сверху соперницы. Задавленная Матрена под ним возилась и сердито жужжала, как чудо-пчела.
– Матренушка! Березонька белая! Ты кому погодить велела? – сладким голосом полюбопытствовал Чудород, заглядывая под Добрилу и тут же пугливо отступая.
– Ой! – крикнул вдруг кто-то в толпе, укушенный пчелой.
– Ох! – взвизгнул Добрило, схватившись за щеку.
– Ай! – заплакала тонким голосочком девчонка.
Добрило вскочил с Матрены и унесся за товарищами к пруду.
– Ой! Ай! – передразнила Матрена, вставая на ноги и с недружелюбием глядя на односельчан. – Будет вам сейчас и "ой" и "ай", растяпам. Напустили поганцев в деревню!.. Ох! – воскликнула она и затрясла ужаленной рукой.
– По домам, ребята! Прячемся! – загалдели односельчане.
Улица быстро опустела.
– А куда ж все подевались? – спросил Добрило, окунувшись в пруд.
Все четверо медоходов стояли мокрые по пояс в воде и стучали от холода зубами.
– Домой побежали от пчел прятаться, – ответил Бобрец.
– А мы-то? Чего ж мы в воду полезли? – спросил второй брат.
– По привычке, – с гордостью объяснил дедушка. – Мы-то бортники! Бортник всегда знает, где от пчелы лучше прятаться… ну, вылезаем, что ли?
– Вы идите, а я еще постою немножко, – решил Добрило. – Запарился что-то.
Он громко стукнул зубами от холода и насупился.
– Ой, как батя Матрены-то боится! – обрадовался Бобр. – Чудиной-то березоньки!
– Вылезай, не бойся, мы тебя обороним, – сказал Бобрец.
– Оборонили уже, – проворчал Добрило, понурив широкие плечи, с которых ручьями стекала вода. – Пролетели мимо, как гуси-лебеди, бросили отца родного, старенького, на съеденье змее ядовитой, трехголовой.
– Ага. Семиголовой, – уточнил Бобр.
– И семиногой, – хихикнув, подсказал Бобрец.
– Матрена идет! – крикнул дедушка.
Троих бортников словно ветер сдул назад в воду, а дед принялся хохотать и дразнить их с берега. Радовался он недолго, мокрые сердитые родственники погнали его по улице домой и селение ненадолго затихло, готовя себя к большому празднику и угощению после сбора урожая.