Как Веприк, сын Тетери, маманю спасал - стр. 21

Тетеря исподлобья поводил глазами по сторонам и снова взвалил на спину шкуру с золотыми конечками.

– Они не нападут, – успокоил он мальчика. – Пойдем. Только не беги.

Звери все так же неподвижно смотрели им вслед. Вдруг на вершине кургана один из волков протяжно, низко завыл, словно ветер в ущелье, и мало-помалу его голос подхватили остальные волки.

– Почему они нас не тронули? – не веря, что остался жив, спрашивал на ходу Веприк. – Может, это значит, что богатырь на нас не сердится? Или в благодарность, что мы их маленького не обидели, который за нами увязался… Батянь, а чего они воют?

– Разговаривают.

– А вдруг – не к добру?

– Это когда собака воет, тогда не к добру, потому что собака гавкать должна. А волк – наоборот, должен выть, на то он и волк.

– А если волк загавкает – тогда не к добру?

– Тогда точно не к добру, – развеселился Тетеря. – Это значит, что ты, бедолага, головой где-то сильно стукнулся, слышишь, чего не бывает.

Обратный путь был совсем не таким безрадостным, как путешествие к кургану. Охотники шли бодро, их тяжелая драгоценная ноша оттягивала плечи, но веселила душу, словно они уже спасли маманю. Пройдя болотце, разложили костер и поужинали сухим хлебом и половиной пирога с кашей.

– В давние-стародавние времена, – рассказывал отец, – на том самом месте, где мы с тобой сидим, лес не рос, а росла трава. А на траве паслись чудо-кони. Люди тогда были с лошадьми на равных. Золота у них было, как у нас репы в огороде. Не было над ними ни князей, ни старост. Спали они на земле под открытым небом, а для своих погибших богатырей строили под землей избы побольше нашей, и клали туда полезные вещи и золото. Вот от них и остались в наших лесах эти курганы.

– Батянь, так ты еще такие курганы знаешь?

– Знаю, конечно, мне дедушка твой показывал. Кому ж знать, как не нам, Лешакам?.. Только ты обещай никогда больше туда не ходить! У живого украсть плохо, а у мертвого – в десять раз хуже.

– А как же мы с тобой – ничего, что лошадок золотых унесли? Не будут на нас мертвые сердиться?

– Не знаю, – мрачно признался Тетеря. – После будем беспокоиться, когда маманю спасем.

Охотники вырыли неглубокую яму, ссыпали туда драгоценные фигурки и легли сверху спать, а шкурой накрылись. Утром собрали клад и через некоторое время после полудня уже подходили к лесной опушке напротив родной деревни.

– Завтра пойду в Киев, – сказал Тетеря.

– И я с тобой, – сказал Веприк.

– А с Дуняшкой и бабушкой кто останется?

– Я с тобой, – опустив глаза повторил мальчик.

Тетеря долго смотрел на сына и чувствовал, как шатается его маленький детский мир, стоявший раньше, словно на двух могучих деревьях, на маме и батьке.