Как в первый раз - стр. 4
Пенелопа толкнула дверь, и тотчас же прохладный весенний воздух овеял щеки и распушил прядки волос, выбившиеся из узла на затылке. Она сделала несколько глубоких вдохов, и пульсирующая боль в висках мгновенно уменьшилась. Да и музыка теперь гремела не так ужасно. А здесь, на широком балконе, тут и там стояли небольшие группки людей, наслаждавшихся первыми намеками на тепло после долгой и холодной чикагской зимы.
Пенелопа осмотрелась в поисках уединенного уголка, где могла бы побыть одна. Ей ни с кем не хотелось разговаривать – ей хотелось тишины и покоя. Хотелось просто постоять в одиночестве и подышать прохладным ночным воздухом. Укромный уголок пришлось поискать, но в конце концов она все же нашла то, что требовалось; это местечко было почти полностью закрыто от взглядов каким-то бетонным сооружением. Пенелопа прошла туда, протиснулась в крохотную нишу и оперлась локтями о перила. Закрыла глаза, ощутила, как ветерок обдувает лицо – и с облегчением вздохнула. Наконец-то хоть немного покоя…
Внезапно послышалось женское хихиканье, а следом – отчетливый мужской смешок.
О боже, пожалуйста, пусть это будет не он! Кто угодно, только не он!
Пенелопа открыла глаза и, затаив дыхание, повернула голову. Увидев Эвана, она ничуть не удивилась. И даже при тусклом освещении она видела, как сияли его ярко-зеленые глаза. Он расстегнул смокинг и рубашку, обнажив жилы на шее и часть мощной груди. Со своими темными волосами и резкими, словно скульптурными, чертами лица Эван был настолько греховно прекрасен, что от этого даже чуть-чуть подташнивало. А еще он был необузданным и безрассудным. И его совершенно ничего не интересовало – ничего, кроме футбола… и возможности уложить в постель как можно больше женщин. Совсем не ее тип.
Девушка же, которую он притащил с собой, стояла на коленях, расстегивая его ремень. Девушка оглянулась на Пенелопу и улыбнулась блестящими накачанными коллагеном губами.
– Ой, мы попались… – пробормотала она.
А Эван не отводил взгляда от Пенелопы. И губы его кривились в насмешливой полуулыбке.
– Привет, малышка Пенни, – сказал он.
Ей захотелось завизжать. Она ужасно злилась, когда он ее так называл. Пенелопа сжала кулаки; в данный момент она была вовсе не противницей насилия. И ей очень хотелось врезать Эвану по физиономии. Или же схватить за волосы девицу… и оскальпировать ее.
Но это – не ее роль. Нет-нет, она человек спокойный, рациональный и уравновешенный. Поэтому, кивнув презрительный взгляд на девицу, у которой не хватило ума хотя бы подняться с колен, Пенелопа с усмешкой проговорила: