Как тебя зовут - стр. 9

Вот они и рассыпались, капельками крови разлетелись.

Жене странно захотелось остановиться, поднять одну бусинку – и она разрешает себе это сделать, вроде как чтобы девочку не забыть. Не надо было смотреть ей в лицо, но что теперь сделаешь. Женя прячет бусинку в карман, точно открытку, точно подарок от друга. И сама себе удивилась немного – раньше бы никогда в жизни не подняла и не взяла. Кровь же. Грязь. Смерть.

В больнице ее сажают на длинный оранжевый диванчик – она отчего-то думала, что сразу приведут в палату, отвыкла от больниц. Скоро на диванчике появляются и другие люди в пыльной и грязной одежде. У некоторых заметна кровь, но Людвига и Сабины нигде нет. Она даже нарочно встала с диванчика, по всему коридору прошлась, пока не сделали замечание: «Mädchen, сядьте спокойно, голова закружится». И она садится снова, но тревога не утихает.

Через двадцать минут медсестры берут у всех анализ крови, измеряют давление.

– Извините… – Женя выбирает обратиться к женщине с ребенком, как привыкла с детства. – Я потеряла своих друзей. Вы не видели пожилую пару?

– Немецкий… плохо знать. – Женщина улыбается виновато, прижимает к себе ребенка.

– Старый мужчина. – Женя морщит лоб. – Не видели?

– Плохо знать, – повторяет женщина, – извините.

Ведь не из-за чего извиняться, ты не сделала ничего плохого. Но Жене уже кажется, что медсестра взяла у нее кровь как-то слишком неловко и быстро, даже грубовато. Наверное, показалось. Может быть, только останется синяк, ничего больше. Нечего бояться синяков.

– Вам не больно?

Она кивает на повязку, на сгиб локтя. Но женщина только продолжает улыбаться, прижимает к себе ребенка. Почему-то на ребенка никто не обращает внимания, хотя, наверное, его должны были осмотреть в первую очередь.

– Where are you from? – Она снова пытается, почему-то не может прекратить разговаривать, неспокойно здесь, на оранжевом диванчике.

Ungarn.

И Женя некоторое время вспоминает, что это значит.

Ведь учила же.

Это…

– Mädchen? – И медсестра с трудом выговаривает славянскую фамилию, ошибается, но нечего тут поправлять, все не имеет значения. – Разрешите, я измерю вам давление. Давление. Вы понимаете по-немецки?

– Да, немного.

Женя всегда отвечает про немного, вот это ein bisschen, один кусочек, один кусок, хотя на самом деле понимала многое, а сейчас-то, после месяца здесь, и вовсе почти хорошо. Но и это неважно.

– О, а я уже испугалась, думала, как с вами быть…

Манжета тонометра крепко сжимает предплечье, почти до боли.

– Вы в порядке, сотрясения нет. Царапины мы помажем, и можно будет завтра идти домой.