Как соблазнить проверяющего - стр. 9
После теоритической части пришло время практической: мы должны были призвать одну из стихий. Не буду врать и недоговаривать, но я надеюсь, ко мне придет огонь.
Когда подошла моя очередь, я поняла, что мне придется направить магию в слова, я растерялась: я еще не пробовала это. Но отступать было некуда, я просто направила энергию в слова силой мысли. Как ни странно, все получилась в полной мере: на мой призыв сначала никто не откликнулся, но ректор сказал продолжать, через двадцать минут на мой призыв откликнулся огонь и закрутился вокруг меня спиралью, через несколько минут на спирали стали появляться огненные всполохи. Через некоторые время ректор велел призвать еще какую-нибудь стихию, не отпуская эту. Примерно еще через несколько минут моих потуг откликнулась вода и распределилась хаотичными каплями вокруг меня, не касаясь спирали. Мне стало интересно, откликнутся ли другие стихии. Чтобы откликнулась третья, мне пришлось пыхтеть уже тридцать минут, но в итоге ко мне двинулся воздух в форме маленьких торнадо. А где-то через следующие сорок минут откликнулась и земля: около меня появились симпатичные насыпи.
Когда шла обратно, видела довольное лицо Лео Гарбальта и шокированное у почетной учительницы-«надзирателя», ее шок и непонимание, как она могла пропустить меня.
Ну и, конечно, они посетили почти все занятия, включая одно занятие самодеятельностью, которую я ненавижу еще с Земли. Но и тут мне слинять не удалось, поскольку за мной следят. Она конечно сказала, что главное на ее занятиях не хождения, а участие в мероприятиях. Короче говоря, если ни в чем не поучаствуете хотя бы за год, то зачета не будет. Да уж лучше бы по ходьбе оценки ставила.
После часа разглагольствований на тему, как это важно, что нам это дает и насколько нам это пригодится, я могла с легкостью дать ответ на все три вопроса – никак! Но то, что было дальше, – слов нет: мне пришлось ответить на какой-то психологический тест, где было видно, что я везде наврала в ответах. Ну и, конечно, Кира Анатольевна, проверяя мою работу, просто ужаснулась. В итоге после занятий мне пришлось объяснять, почему я такая неискренняя и зажатая. Естественно, нас подслушивали мои преследователи. Ну а когда я заявила, что ничего из вышеперечисленного меня не интересует, то преподавательницу можно было выносить.
Конечно, мой побег не удался: мой куратор не пожелал меня отпускать, поскольку его волновала моя, так сказать, неискренность.
– Ну и как это понимать – ничего не нравится?
Самое ужасное, что мой преподаватель носил на шее кристалл правды, при котором, естественно, врет только полный дурень.