Как приручить бабника - стр. 3
Задержала дыхание и со всей силы, которая у меня была, врезала этому чудовищу коленкой в пах. Его лицо в момент покраснело, глаза готовы были вот-вот вылезти из орбит. Попала точно в яблочко.
Больно, да? Как будто мне приятно вот это все.
Медведев тут же согнулся пополам, попятился назад, хватаясь за причинное место, и взревел, словно раненый бизон. Его ор, наверное, было слышно даже на первом этаже офисного здания, но меня это нисколько не заботило. Пока я пыталась справиться с непослушными руками и повернуть ключ в двери, в голове крутилась лишь одна мысль – как бы поскорее убраться отсюда…
– Ты уволена, истеричка! Поняла? Я тебя за такое вообще с землей сравняю. Ясно? Ты еще пожалеешь! На зарплату можешь не рассчитывать, как и на хорошие рекомендации, пока на коленях не приползешь вымаливать прощение. И я еще подумаю, давать тебе его или нет! Обещаю, ты никуда не сможешь устроиться, я уж постараюсь, и тебе все равно придется вернуться сюда, ко мне, и тогда-то мы поговорим на моем языке.
Но мне было уже все равно и на зарплату, и на чертовы рекомендации, и на злые слова, брошенные в спину. Я бежала прочь, не разбирая дороги, лишь на мгновение выдохнув, усмирила бешено бьющееся сердце и бросила быстрый взгляд на свое уже бывшее рабочее место, когда забежала за курткой и сумкой. Всё, дороги назад больше нет!
Осознание произошедшего до меня доходило не очень долго, стоило лишь удалиться от бывшего офиса достаточно далеко и дать волю слезам. Я брела по улице туда, куда вели меня мои ноги. В глазах все расплывалось, прохожие косились на меня сочувствующими взглядами, но мне было плевать на жалость в их глазах. Мне было абсолютно безразлично происходящее вокруг, потому что горечь и обида съедали меня изнутри, ведь одно неуместное желание Медведева разрушило на корню всю мою жизнь. А зная его и его отнюдь не положительную репутацию и пакостный характер, он точно постарается на славу и не видать мне другой, хотя бы мало-мальски приличной должности, как собственных ушей. Хорошо еще, если дворником возьмут, и то не факт, у этого чудовища были слишком большие связи и слишком длинные руки в этом городе. И что это означало? Что мне можно смело паковать чемоданы и возвращаться в родной дом, прощаясь навсегда с собственной мечтой, которой грезила всю сознательную жизнь, и надеяться, что там он меня точно не достанет.
От безысходности плюхнулась на ближайшую скамейку, совершенно не видя выхода из столь плачевного, в прямом смысле этого слова, положения. Слезы катились градом по щекам от накатывающей жалости к себе, своим так и не исполнившимся мечтам, о которых я грезила. Я сидела, опустив голову, пряча лицо за пышной рыжей кудрявой шевелюрой, чтобы прохожие не видели моей заплаканной физиономии. Совсем не хотелось, чтобы какой-нибудь особенно сердобольный пристал с ненужными вопросами. У меня и так на душе сейчас кошки скреблись, я отчаянно пыталась справиться со рвущимися наружу всхлипами, чтобы не завыть в голос.