Как подменили Петра I - стр. 14

После победы над Софьей, Петр вновь приближает Менезиса к себе и доверяет ему, как можно предположить по отдельным уцелевшим документам, Преображенский полк (если не все полки солдатского строя). И только плохое здоровье Менезиса и отрицательное отношение к нему некоторых иерархов православной церкви (о причинах этого отношения будет рассказано далее) помешало ему подняться так же высоко и быть таким же заметным, как впоследствии его родственник Патрик Гордон или его протеже Франц Лефорт.

Умер Павел Менезис 9 декабря 1694 года. Несомненно, что его стараниями юный царевич приобрел любовь к «марсовым потехам», т. е. к военным играм на суше, и стал испытывать интерес к иностранцам.

Но в скором времени увлечение «марсовыми потехами» неожиданно сменяется у Петра новой страстью, которой он останется верен до конца своих дней. Это было кораблестроение и плавание под парусами.

Начало этому увлечению было положено еще в Москве, продолжено на Плещеевом озере и получило у современников название «нептуновых потех».

В предисловии к Морскому регламенту, единственному сочинению, в котором Петр вспоминает свои детские годы, описано весьма примечательное событие, возбудившее в нем страсть к потехам на воде. Однажды, прогуливаясь по селу Измайлову, забрел Петр в сараи на льняном дворе, где хранились старые вещи, в том числе и оставшиеся от боярина Никиты Ивановича Романова, двоюродного брата царя Михаила Федоровича (деда Петра). В сарае Петр увидел необычную лодку «английского дела». Тот самый знаменитый ботик, который получил впоследствии наименование «родоначальника русского флота». Эта лодка так понравилась Петру, что он пожелал проверить ее на воде. После того, как лодку починил голландский плотник Карштен Брандт[5], Петр пустился на ней в плавание по Москве-реке. Оснащенной парусом лодке было тесно на небольшой воде и она «упиралась в берега». Поэтому ее, по приказу Петра, перевезли вначале на Просяной пруд, а потом и на Переславское (Плещеево) озеро, расположенное к северу от Москвы. Оно имело тридцать верст в окружности и было пригодно для плавания не только парусной лодки, но и более крупных судов. Так было положено начало «нептуновым потехам», которые определили судьбу не только Петра, но и всей России.

В устье реки Трубежа Брандт заложил верфь и начал строительство яхт и фрегатов. Суда эти были, по современным меркам, чуть ли не игрушечными, но русским людям того времени, никогда не видевших моря и морских кораблей, они казались значительными. Нетерпение Петра видеть эти суда на воде было столь велико, что он для ускорения работ приказал нанять голландских мастеров, искусных в деле кораблестроения, которые вскоре и прибыли в Москву. Именно с ними на переславской верфи Петр первый раз взял в руки топор и с головой ушел в освоение ремесла корабельного плотника. При этом «марсовы потехи», так любимые им, были на несколько лет полностью забыты. Эти мастера обучили Петра и голландскому языку, который он знал довольно хорошо и на котором впоследствии общался с иностранцами. Здесь же, на верфи, он освоил и голландскую письменность, но владел ею слабо, видимо не лучше, чем его учителя-плотники.