Как пальцы в воде. Часть 2 - стр. 55

Поднявшись в его квартиру и усевшись в гостиной, мы занялись работой. Фрэнк пытался добыть еще каких-нибудь сведений, а я позвонил Полин Форестье, которая не удивилась моему звонку, у меня даже возникло ощущение, что девушка его ждала. Она согласилась встретиться с нами завтра вечером. Я не настаивал на более раннее время, чтобы не заставлять ее нервничать, да и нам нужно было передохнуть: на меня поездки и перелеты действуют утомительно, к тому же до Тауэринг-Хилла нужно было еще доехать! Из телефонного разговора с миссис Старлингтон я узнал, что вердикт по факту смерти профессора Биггса, произошедшей от сердечной недостаточности по естественным причинам, не претерпел изменений, а вот возбуждать расследование других обстоятельств – возможного несанкционированного проникновения в его дом – не стали за недостаточностью улик. Профессор страдал старческой деменцией (хотя исследования его мозга не выявило серьезных патологий) и даже если он вел какие-то записи, то вряд ли они могли представлять какую-то ценность, тем более что их никто не видел, а мисс Форестье могла неправильно интерпретировать занятие старика. В любом случае улик для возбуждения дела оказалось недостаточно. Но Элизабет не была с этим согласна, считая, что нельзя исключать версию промышленного шпионажа, и сейчас этим делом занимались сотрудники внутренней безопасности ее компании. Минерва откровенно мне сказала, что среди работников холдинга завелся «крот». Затем я позвонил инспектору Теллеру, который мне по факсу переслал анкетные данные всех, у кого брали показания по факту двух смертельных случаев: с Лорой Кэмпион и Аланом Биггсом.

Любительница птичек поначалу показалась мне приятной и даже чуть стеснительной женщиной. Но спустя пять минут чириканье этой маленькой пухленькой дамы, похожей на раскормленного воробья, меня стало несколько напрягать, а затем – ужасно раздражать. Очень темные, почти черные, волосы мисс Терри были коротко подстрижены и торчали в разные стороны отдельными кисточками, хотя я предполагал, что над этой, «дикобразной», прической немало времени колдовал стилист-парикмахер. Впрочем, «обряд таинства» над своим лицом женщина, по-видимому, совершала самостоятельно. Лучше бы она этого не делала. (Действительно, каждый должен заниматься тем, что умеет лучше всего.) Маленькие карие глазки – «переростки-головастики» женщины вцепились в меня мертвой хваткой, пытаясь своим взглядом ощупать все мои части тела, заглянуть во все закрытые одеждой места. Я чувствовал себя подопытным экспонатом в умелых полных руках профессионального инквизитора.