Как мы не стали бандой - стр. 21

HR-директора уволили за неделю до начала чемпионата мира. Творческое наследие сразу изжить не получилось. Страдали все.

Стас был даже рад, что чемпионат мира для сборной России закончился. Бар, расположенный наискосок от входа в банк, нравился ему куда больше – хозяева сориентировались и подавали к ранним матчам недурные завтраки.

– Ну что, господа, нам пора поработать, да и вы, пожалуй, потруди́тесь хоть немного бы, – подвел итоги выступления сборной России на чемпионате мира в Японии Федор Петрович.

Людская резво двинулась к выходу. Скорость, однако, получилась совсем невысокой: участники просмотра пятились задом, не решаясь показать спину членам правления. Чтобы не давиться со всеми, Стас только привстал с места.

Он офигевал от банковских порядков. Низший боялся высшего, а тот, в свою очередь, – высочайшего. Страх по вертикали усугублялся ненавистью по горизонтали. Люди зарабатывали не деньги, а преференции по службе. Взаимные подставы были нормой жизни.

Стас считал первый опыт работы в большой структуре явно неудачным. Ни друзей, ни перспектив, ни серьезных прибылей.

Платили негусто, правда, регулярно: 4-го – аванс, 19-го – основная часть. В конце года обещали премию, впервые за пять лет. Стас даже и думать не хотел о том, что начнется в банке месяца за три ее начисления.

Около дверей всплеснулся говор. Два опытных в банковских церемониях сотрудника пятились, пятились и столкнулись. Один из них вполголоса матюгнулся и тут же обмер от невольной дерзости.

Члены правления внимательно и немного гневно посмотрели на толпень около дверей, а потом один из них обратил внимание на человека поодаль.

– А у вас дел, что ли, нет? – ехидно поинтересовался небожитель.

Стас выругался про себя. Член правления Константин Николаевич Косиевский славился поганым характером. Линькович это знал отлично.

Судьба сводила их три года назад в споре о некой консервной фабрике, продукция которой оказалась страшно востребованной как раз после дефолта. Отжимали ее другие люди, а Стас только готовил заключение для суда и хорошо помнил истерику бывшего вице-губернатора, оставленного без собственности и денег.

Линькович искренне надеялся в правдивость слуха о хреновой памяти гнойного небожителя на лица.

– Ну, я вижу, вы мечтатель, так вот нам такие… – продолжил Косиевский.

– Да подожди ты, Константин, – прервал его член правления Тимичев. – Подойдите сюда, мы на вас кое-какие мысли свои проверим.

Линькович приблизился к столу.

– Вот ты скажи, парень, может, стоило Кержакова на поле выпустить сразу? Может, повеселей бы дело пошло?