Как много событий вмещает жизнь - стр. 65
Мой положительный ответ в немалой степени был вызван и тем, что я более четверти века на разных должностях теснейшим образом соприкасался с международной проблематикой. Профессиональная дипломатия всегда увлекала меня. Сначала как человека, осваивающего профессию, а с годами и как сформировавшегося политика, основательно повлияв на мое становление в этом качестве. Искусство выстраивать взаимоуважительные отношения – а дипломатия учит этому – считаю одним из наиболее ценных качеств зрелой политической деятельности.
Однако мое тогдашнее решение было связано не только с интересом к внешнеполитической работе. Сам Верховный Совет СССР имел немалый вес, заметно влиял на государственные дела, на внутреннюю и внешнюю политику страны. В его стенах решались многие вопросы, значение которых выходило за пределы Советского Союза. При этом Комитет по международным делам занимал, пожалуй, ведущее место в парламентской табели о рангах – и по объему полномочий, и по значимости обсуждаемых проблем. Мы переживали период, когда к внешней политике СССР было приковано внимание всего мира. Я был непосредственно вовлечен в происходящее. В то же время надежные связи с земляками в Северной Осетии позволяли всегда быть в курсе происходящего там. Я был уверен, что, и находясь в Москве, смогу приносить пользу своей республике.
Размышляя спустя много лет об этом своем решении, испытываю противоречивые чувства: правильно ли поступил? Хорошо помню встречу в Государственном университете имени К. Хетагурова, когда уже стало известно о моем переходе в Москву, на другую работу. Профессор Римма Камаева сказала, что это очень спорное решение. Может быть, она и другие преподаватели вуза связывали со мной будущие интересные дела в республике или чувствовали нарастание сложных политических процессов в стране. К этим мыслям я не раз возвращался впоследствии, когда на мои плечи лег груз государственной и партийной ответственности и в считаные минуты и часы надо было определять позиции по ключевым вопросам государственной и партийной жизни.
Разделение полномочий между партией и государством в то время шло трудно, но продвижение было налицо. Роль ЦК КПСС в выработке внешней политики СССР была уже иной, чем несколько лет назад.
В доперестроечный период сложилась традиция: министр иностранных дел СССР непременно был членом Политбюро ЦК КПСС. Отсюда – ключевая функция главы МИДа: увязывать позиции партии по внешнеполитическим вопросам с курсом государства на международной арене. Этот подход имел серьезный недостаток: приоритеты внешней политики в устах министра иностранных дел обычно воспринимались в стране и за рубежом как автоматическое воспроизведение партийных решений.