Как холодно в земле - стр. 43
– Да вроде того, – откровенно признался Маркби. Он порылся в карманах, вытащил фотографию, уже довольно потрепанную, и, помня о необходимости проявления уважения к старшим, протянул ее Уинтропу-отцу.
Прежде чем высказаться, тот сдвинул свою какую-то чрезвычайно древнюю шляпу на затылок и зацепился большим пальцем за ворот жилета. Массивная золотая и, возможно, представляющая антикварную ценность цепь пересекала его обширный живот, исчезая в жилетном кармане для часов. В честь ярмарки он надел галстук: мятую тканевую полоску неопределенного возраста, охватывавшую отвислые складки пониже щек, похожие на собачьи брылы, и тем самым отмечавшую место соединения головы с плечами – за неимением лучшего, оно могло сойти за шею. Он отодвинул фотографию на расстояние вытянутой руки и со вниманием вгляделся в нее. В его огромной лапище она визуально уменьшилась до размеров почтовой марки.
– Так, значит, это он! – произнес глубокомысленным и даже несколько загадочным тоном. После минутного молчания он добавил: – Знать не знаю, кто этот бедняга.
Он передал фотографию сыну и засунул за жилет второй большой палец. Алвин был одет гораздо лучше отца – на нем был относительно новый твидовый пиджак, очевидно приберегаемый для особых случаев, вроде ярмарки. Некоторое время он молча глядел на фотографию, затем серьезно сказал:
– Странно, наверное, снимать мертвого человека, да, Алан? Это же фотография мертвеца, верно?
– Верно. Мы все никак не можем установить его личность.
Алвин покачал головой и отдал фотографию Маркби.
– Жаль, что мы ничем не смогли помочь.
– Ну все равно спасибо вам. Отсутствие результата – тоже результат. – Маркби спрятал фотографию в карман. – Как цены на овец?
– Падают! – не задумавшись ни на секунду, хором ответили отец с сыном.
– Печально это слышать. В следующем году попытаетесь заняться чем-нибудь еще?
– Занимались картофелем, – сказал Уинтроп-старший. – Цены упали. Занимались коровами. Цены упали. Думаю, продолжим разводить овец. – Он потянул за цепь и извлек из кармана золотые часы с крышкой, посмотрел на циферблат и убрал их обратно.
Алвин посмотрел на отца, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал и промолчал. Он отвернулся и прислонился к металлическим воротам. Овцы с другой стороны тут же задрали кверху морды, будто в ожидании, что он сейчас скажет им речь. Уинтропа-старшего отозвал в сторону знакомый. Маркби подошел к Алвину и тоже прислонился к воротам.
– Нелегко в наши дни заниматься сельским хозяйством, – сказал он, чтобы завязать разговор.
– Это еще слабо сказано! Послать бы всю эту каторгу к чертям собачьим! – Алан снял кепку, пригладил волосы и снова надел ее. – Ты извини, что я ругаюсь. Беда в том, что мир не стоит на месте, а папа и слышать не хочет ни о каких переменах. Его отец пахал землю и пас скот, и дед тоже… Он просто не представляет себе другой жизни, без Серой фермы. Даже если мы начнем работать себе в убыток – а до этого, поверь, совсем недалеко.