Как быть съеденной - стр. 24

– Я же просил тебя не ходить туда, – с укором произнес он.

Неожиданно я увидела Эштона таким, как видела его моя сестра, – не героем и не самосозданным владыкой бизнес-империи, а неуклюжим и уродливым негодяем. Его борода была предназначена для того, чтобы прятать его мягкое, глупое лицо. Его высокомерный тон был попыткой придать возвышенность горькой истории невзрачного гика. Я вспомнила всех школьных стрелков, обиженных на своих соучеников и особенно соучениц, добровольных девственников-нацистов, пухлых и раздражительных диктаторов, бледных поганцев, одержимых властью, которые всегда были моими начальниками или моими любовниками.

Это странно: узнать, что твой мужчина – маньяк, и не очень-то удивиться.

– Конечно же я наблюдал за тобой все это время.

– Конечно, – пискнула я.

– Конечно же я у входной двери.

Он вошел, держа перед собой свой телефон, так что теперь в комнате вместе со мной было два насмешливых синебородых лица – три, если считать то, которое отображалось на экране его собственного телефона.

К тому времени, как я осознала, что мне следовало броситься к двери, она уже закрылась за ним.

Должно быть, Эштон заметил, как мое тело слегка дернулось навстречу свободе.

– Извини, – сказал он. – Пытаться бесполезно. На следующие пять часов здесь только ты и я.

Пять часов? Я вспомнила о ножах, молотках, пилах. Я думала, что меня стошнит, но вместо этого принялась неудержимо икать, отчего все, что я говорила, звучало нелепо.

– Не… ик… надо.

– Скажи мне, – отозвался Эштон, хладнокровный, как ящерица, – почему ты не заслуживаешь этого?

Я проверила, нет ли поблизости острых или твердых предметов. Задумалась о самом древнем в мире трюке: соблазнении. Когда я направилась к Эштону, он отложил свой телефон, так, что телевизор теперь показывал только ярко-белый потолок, безликий и ровный, словно мягкий свет пустоты, которую ты, предположительно, увидишь после смерти.

Я постаралась, чтобы голос звучал сексуально.

– Я сделаю все… ик… что ты захочешь.

Он наклонился ко мне, словно собираясь поцеловать меня, потом прошептал мне на ухо:

– Я знаю.

Я отступила назад и снова икнула, повторив:

– Не надо…

– Почему? Скажи мне, почему ты не заслуживаешь этого?

– Потому что я не сделала ничего плохого. Ты убил… – Я снова икнула.

Он засмеялся.

– Значит, ты невинная жертва? – Солнечный свет лился в узкое окно рядом с дверью, озаряя его со спины длинным треугольником света. Это было похоже на тщательно поставленную экранную сцену: синие кожаные туфли Эштона ярко сверкали, его смарт-часы отбрасывали блики. – Не говори мне, что ты любила меня за личные качества, не говори, что ты не использовала меня. Где было все это женское внимание, когда я был пухлым подростком в компьютерном лагере? – Он вздохнул. – Я поведал тебе свою философию в самую первую нашу встречу. Ты совсем меня не слушала? – Указал на мою синюю янтарную подвеску, на мой закрытый синий ноутбук, стоящий на столе. – Заслужила ли ты все это? Чем ты заслужила плоды моей работы? Неужели ты думаешь, что можешь получить все ключи от моего королевства, хотя не сделала для этого ничего?