Как быть съеденной - стр. 1

Женщины собираются в подвальной комнате отдыха «YMCA»[1]: твердый пол, застеленный линолеумной плиткой, вдоль одной стены половинчатые окна, из которых открывается вид на тротуар и кирпичную стену. Только что пошел седьмой час вечера пятницы, и наверху кипит жизнью Нью-Йорк. Там, наверху, люди вываливаются со станций подземки в солнечный жар, стремясь навстречу туристическим увеселениям, ресторанам, вечеринкам и друзьям.

Что бы ни делали люди вечером в пятницу, женщины в подвале не делают этого. Вместо этого они расставляют складные металлические стулья и слушают, как резиновые накладки скрипят по полу, когда женщины усаживаются в круг. Берут с низкого раздвижного стола печенье с шоколадной крошкой, разливают – несмотря на жару – кофе в бумажные стаканчики, сдабривая его сухими сливками. Пишут свои имена на белых прямоугольных бейджиках и прижимают эти бейджики к груди. Но сразу же после этого бейджики начинают отклеиваться, словно понимая, чего больше всего хотят эти женщины: избавиться от своей истории, начать заново.

Но они не могут избежать своих имен, они не могут избежать своих историй.

Все они получили копии одного и того же электронного письма.

«Личная травма, публичная известность?» – вопрошал заголовок.

«Необычная история?» – спрашивало письмо.

Оно продолжалось новыми вопросами: чувствуют ли они себя одинокими или непонятыми? Могут ли выделить у себя определенные симптомы: повторяющиеся кошмары, навязчивые мысли, оцепенение, аутоагрессия, гнев, скорбь, вина, стыд? Заинтересованы ли в бесплатном курсе экспериментальной групповой терапии? Не хотят ли выделить время на отборочное занятие?

Они не хотели.

Бернис прочла письмо, а потом удалила его. Гретель пометила письмо как «спам». Руби прочла половину, затем пометила как «непрочитанное», и оно присоединилось к 5000 «непрочитанных» писем у нее в почте. Эшли даже не видела его, потому что пыталась избегать интернета. Рэйна прочла сообщение и оставила его во входящих, где оно опускалось в списке все ниже и ниже, пока вообще не исчезло с первой страницы.

К тому времени пришло еще одно письмо, а затем еще одно, и еще одно.

Эшли, в момент слабости открывшая свою учетку, сразу же записалась на отборочное занятие. Руби ответила на третье письмо, сидя в одиночку в баре – она решила, что если даже это какой-то обман, оно, по крайней мере, сможет ее развлечь. Бернис и Рэйна ответили на четвертое письмо, подумав, что от отборочного занятия вреда не будет.

Гретель держалась до последнего. Посреди бессонной ночи, чувствуя почти все симптомы, перечисленные в письме, она проверила свою папку со спамом. Удалила четыре из пяти одинаковых писем. Курсор мыши завис над пятым. Что ей теперь уже оставалось терять, в самом деле?

Должно быть, были и другие, получившие письмо – но они не отозвались на него или отозвались, но не прошли отборочное занятие, или же прошли отборочное занятие, но решили не приходить на все последующие.

Быть может, те люди поступили правильно, думают сейчас женщины, ерзая на стульях, вертя в пальцах мобильные телефоны, роясь в своих сумочках, посматривая друг на друга и притворяясь, будто не смотрят на своих соседок, пытаясь соединить лица с именами, а имена – с историями.

История Бернис недавно появилась в новостях. До этого момента остальные женщины знали ее лишь по прозвищу, которое дали ей СМИ: Женщина Синей Бороды. Темные и странные секреты эксцентричного миллиардера с бирюзово-синей бородой, ставшей его фирменной маркой, в начале этого лета занимали первые полосы газет – в течение двух или трех недель. Даже если ты не обращал на прессу внимания, то все равно подробности сыпались на тебя со всех сторон.