Как было и как вспомнилось. Шесть вечеров с Игорем Шайтановым - стр. 98

В первые годы курсы по кафедре читали Александр Викторович Михайлов, Арон Яковлевич Гуревич, Елеазар Моисеевич Мелетинский, Ольга Борисовна Вайнштейн, Михаил Леонидович Андреев. Кто-то уходил, кто-то оставался и прирос к кафедре. Тогда кафедры, конечно, жили своей жизнью, но все же главным объединяющим пространством, стараниями Галины Андреевны, был факультет. Задним числом кажется, что все основное общение и дискуссии проходили на общефакультетском поле. Хотя наши заседания кафедры мне всегда доставляли огромное удовольствие – формальных дел мало, зато бесед обо всем на свете можно было наслушаться от души. Конечно, тогда на факультете преподавало гораздо меньше народу. Белая и ее ближайшие помощники, Дмитрий Петрович Бак и Ольга Витольдовна Сидорович, настойчиво стремились и на заседаниях Ученого совета (где мог сидеть каждый и сами заседания проходили с завидной частотой и регулярностью), и вне его создать единое пространство мысли и собеседования. Там говорили, обсуждали до изнеможения, спорили до хрипоты, а порой и непримиримо сражались все профессора факультета. Была в этом даже некоторая избыточность, тем более что страсти и дискуссии вовлекали даже студентов. Первые наборы студентов были скромны цифрами, но зато каждый был обласкан, опекаем, обучаем почти индивидуально. Сами они ощущали себя в некотором смысле избранными (что всегда, как мы знаем, имеет две стороны), да у них и в самом деле для этого было достаточно оснований. Ведь им читал лекции весь тогдашний цвет филологической науки.

Факультетское филологическое сообщество соседствовало, дополнялось в педагогическом плане и отчасти соперничало с Институтом высших гуманитарных исследований (ИВГИ), созданным Юрием Николаевичем Афанасьевым. Выше авторитетов людей, собравшихся там, в филологии советской и постсоветской, пожалуй, не было. Почти все они в той или иной мере поначалу преподавали на факультете, на разных его кафедрах. Восторг от такого соседства охватывал не только студентов, но и нас – молодых преподавателей факультета. Люди постарше были чуть сдержаннее – может, предвидя, что энтузиазм преподавания у ивгишных неминуемо начнет гаснуть (пожалуй, за исключением преданных педагогическому делу фольклористов Е. Новик и С. Неклюдова и классика Н. Брагинской, для которых это было также способом создания и развития своей научной школы), а может быть, в силу инерции традиционно существующего в последние советские годы предубеждения «чистых» ученых: наука живет в академических институтах, а преподаватели высшей школы выполняют поточную, рутинную учительскую работу. Надо сказать, сейчас эта ситуация, к счастью, меняется, и это, быть может, одно из важнейших завоеваний постсоветской университетской жизни.