Как было и как вспомнилось. Шесть вечеров с Игорем Шайтановым - стр. 34
Он побеседовал с ней в таком духе. Потом через какое-то время, смотрю, опять она. В ноги бросается: «Ой, замолил, замолил. Иван-то ведь другой стал, батюшко, вчера и ведра починил, и все мне делал. И пить-то стал гораздо меньше. Мы теперь с ним, батюшко, и не ругаемся».
Такое у отца было направление работы как священника – воспитательное.
– А многие придерживались этого направления?
– В том-то и дело, что немногие, очень немногие. Были священники и пьяницы, были такие, что с крестьянами пили, сколько угодно. Были священники-предприниматели, которые сельским хозяйством занимались, честные, хорошие, но лишь своим деловым примером. А такие, как отец, вот Шаламов – старый Шаламов – был. Отец относился к нему хорошо. Шаламов тоже все говорил: священника роль – пример своим образом жизни. Он не признавал, чтобы священник когда-нибудь появился в приходе пьяным, а это обычное дело – священники всегда напивались.
Правильно поставленная роль церкви там, где священники были на достаточной высоте, на достаточном уровне культуры. Они вели просветительную работу, читали проповеди. Папины печатались даже в «Епархиальных ведомостях», ему награды давали за это.
Такой была воспитательная роль церкви. А молитва – красота, духовная жизнь. Хорошее пение, хорошая служба – все это торжественно по древности обряда. Церковь – первый пласт культуры по поднятию общественного сознания и внутренней жизни человека.
Папа меня, собственно, на материалистический путь наставил. Девочкой водил гулять, небо показывал, заинтересовал природой, он природу очень любил. У нас был хороший сад, много плодовых деревьев, вишни. Отец всем сам занимался.
– А вы Шаламова, отца писателя, не видели?
– Нет, лично с ним не встречалась, помню, что он как-то к нам приезжал, знаю, что папа с ним общался.
Из тех, кто принадлежал к передовому духовенству, я хорошо знала отца Сергия Непеина. Его жена была родная сестра моего папы. Дядя Сережа все работал над историей Вологды – «Вологда прежде и теперь». Помню, как работал, списки делал.
Было большое собрание у духовенства между собой. Ходили друг к другу, собирались, играли, музыка была, читали, здесь и начало революционных идей, тут и Чернышевский, и Павлов, они корни свои ведут из духовенства, из такого вот быта. Мы тоже, когда собирались, поговорим, поговорим, да и о политике, по-своему.
– А сама эта среда после 1917 быстро рассыпалась?
– Можно сказать, что очень быстро, но я связываю это не с Лениным, а со Сталиным. Для меня Ленин личность историческая, большая, крупный революционер.