Размер шрифта
-
+
Как бабка Ладога и отец Великий Новгород заставили хазарскую девицу Киеву быть матерью городам русским - стр. 37
А тому идти как у нас да в сине море».
А у всёй как у дружины хоробрыи
А и жеребья топерь гоголём плывут,
А и у Садка купца, гостя богатого, да ключом на дно.
Ай говорит Садко таковы слова:
«А и как эти жеребьи есть неправильни;
А и вы сделайте жеребьи как на красное да золото,
А я сделаю жеребий да дубовыи.
А и как вы пишите всяк свои имена да на жеребьи,
А и спущайте‑тко жеребьи на сине море:
А и как чей у нас жеребий да ко дну пойдет,
А тому как у нас идти да в сине море».
А и как вся тут дружинушка хоробрая
А и спущали жеребья на сине море,
А и у всей как у дружинушки хоробрыи
А и как всё жеребья как теперь да гоголем плывут,
А Садков как жеребий да теперь ключом на дно.
А и опять говорил Садко да таковы слова:
«А как эти жеребьи есть неправильни.
Ай же ты, дружина хоробрая!
А и как делайте вы как жеребьи дубовыи,
А и как сделаю я жеребий липовой,
А как будем писать мы имена всё на жеребьи,
А спущать уж как будем жеребья мы на сине море,
А топерь как в остатниих:
Как чей топерь жеребий ко дну пойдет,
А и тому как идти у нас да в сине море».
А и как тут вся дружина хоробрая
А и как делали жеребьи все дубовые,
А он делал уж как жеребий себе липовой,
А и как всяк свои имена да писали на жеребьи,
А и спущали жеребья на сине море.
А у всей дружинушки ведь хоробрыей
А и жеребья теперь гоголем плывут да на синем мори,
А и у Садка, купца богатого новгородского, ключом на дно.
А как тут говорил Садко таковы слова:
«А и как видно, Садку да делать топерь нечего,
А и самого Садка требует царь морской да в сине море.
Ай же ты, дружинушка моя да хоробрая, любезная!
А и возьмите‑тко вы, несите‑тко
А и мою как чернильницу вы вальячную,
А и неси‑тко как перо лебединоё,
А и несите‑тко вы бумаги топерь вы мне гербовыи».
А и как тут как дружинушка ведь хоробрая
А несли ему как чернильницу да вальячную,
А и несли как перо лебединоё,
А и несли как лист‑бумагу как гербовую.
А и как тут Садко, купец богатый новгородскиий,
А садился он на ременчат стул
А к тому он к столику ко дубовому,
А и как начал он именьица своего да он отписывать:
А как отписывал он именья по Божьим церквам,
А и как много отписывал он именья нищей братии,
А как ино именьицо он отписывал да молодой жены,
А и достальнёё именье отписывал дружине он хоробрыей.
А и как сам потом заплакал он,
Говорил он как дружинушке хоробрыей:
«Ай же ты, дружина хоробрая да любезная!
А и полагайте вы доску дубовую на сине море,
А что мне свалиться, Садку, мне‑ка на доску,
А не то как страшно мне принять смерть во синем мори».
А и как тут он ещё взимал с собой свои гусёлка яровчаты,
А и заплакал горько, прощался он с дружинушкой хороброю,
Страница 37