Каин - стр. 4

В белом полушубке, дорогих сапожках и сумочкой из крокодиловой кожи от «Шанель» (почему-то я не сомневалась, в её подлинности), Оленька прошагала мимо мужиков с отвисшими челюстями и зашла в вагон.

– Варька? – она прищурилась, глядя на меня с удивлением и, как мне тогда показалось, разочарованием.

Ну ещё бы! Первая красавица школы из обеспеченной семьи, выскочившая замуж за богатого бандюка… А теперь сидит в метро в обшарпанном старом пальто и облезлых сапогах.

Я бы тоже удивилась.

Наверное именно её респектабельный вид заставил меня развести «слякоть» и начать жаловаться на жизнь. Нет, я не хотела её жалости, не хотела, чтобы меня взяли на руки и стали убаюкивать – отвыкла от этого. Просто сильно желала, чтобы эта ухоженная конфетка узнала о существовании другого мира, где нищета и болезни, боль и страх потерять своего ребенка.

Зависть?

Не исключено…

Знаю, это некрасиво и недостойно человека, но в тот момент как-то обидно стало. Почему одним всё, а другим шиш на постном масле? Впрочем, ответ на этот вопрос мы вряд ли когда-нибудь узнаем.

– Бедняжка ты моя, – прослезившаяся Оленька сграбастала меня в свои объятия и потащила прочь из метро. – Пойдём-ка, кофейку выпьем. Есть у меня один вариантик для тебя.

И вот стою я у двери этого Марика и сердце то из груди выпрыгивает, то останавливается.

Не хочу туда идти.

Так страшно…

В последний раз меня так трясло, словно в лихорадке, когда врач бесстрастным тоном объявил мне, что Дана родится инвалидом.

В тот день я снова попала в ад, будучи живой. Столько боли… Столько страданий выпало на мою долю. Но я… Пусть. В чём же вина моей безгрешной девочки, которая за шесть лет своей жизни ни разу не встала на свои маленькие ножки. Ни разу она не бегала с другими детишками во дворе, лишь молча наблюдает за ними. А потом взирает на меня своими темными глазками так укоризненно.

На глаза снова навернулись слезы. Нет, нет, только не сейчас. Нельзя плакать, нельзя раскисать. Ради дочери и её будущего я должна идти вперёд, не оглядываясь назад.

В конце концов, что случится, если я зайду в этот проклятый клуб и станцую пару танцев? Ничего, Варька, не рассыплешься!

За то аванс отработаю за один вечер и через неделю снова смогу получить деньги, начну откладывать на операцию и реабилитацию… Что же, ради этого можно и повертеть задом. Не отвалится.

Захожу в кабинет и замираю. Худощавый мужчина сидит за столом и перебирает какие-то документы.

Откашливаюсь, но он продолжает шуршать своими бумажками и, кажется, совершенно меня не замечает.

– Простите, – решаюсь подать голос, потому как этот мужик меня уже начинает раздражать своим неуважением. Хотя, конечно, девок у пилона мало кто уважает, но всё-таки, мы пока не настолько близко знакомы, чтобы можно было строить из себя великого босса. – Я от Оли… Она сказала, вам требуется танцовщица… Я обучалась восточным танцам и…