Кафка на пляже - стр. 42

Вернувшись с гостиницу, я садился за стол, делал записи в дневнике, слушал в плейере «Рэдиохед» и, почитав немного, в одиннадцать ложился спать. Иногда перед сном мастурбировал, представляя ту самую девушку у стойки портье. При этом, понятное дело, мысль, что она, быть может, моя сестра, я загонял как можно дальше. Телевизор почти не смотрел, газет не читал.

Этой жизни – правильной, неприхотливой, обращенной вглубь себя – пришел конец на восьмой день, поздно вечером. Хотя, конечно, рано или поздно это должно было случиться.

Беседа с Сигэнори Цукаяма (52 года), профессором лаборатории психиатрии медицинского факультета Токийского императорского университета, проходила в ставке Верховного главнокомандующего войсками союзников в Токио и длилась около трех часов. Беседа записывалась на магнитофонную ленту. Дополнительный регистрационный номер хранения: PTYX-722-SQ, стр. 267-291. (Примечание: отсутствуют стр. 271 и 278).

Впечатления младшего лейтенанта Роберта О'Коннора, проводившего беседу:

«Профессор Цукаяма держится с подобающим специалисту спокойствием. В Японии он считается авторитетом в области психиатрии. Опубликовал целый ряд превосходных научных работ. В отличие от многих японцев, избегает туманных выражений. Проводит четкое различие между фактами и предположениями. До войны по профессорскому обмену работал в Стэнфордском университете, довольно свободно говорит по-английски. Видимо, пользуется у людей доверием и расположением».

Мы занимались обследованием этих детей и беседовали с ними по приказу военного командования. Это было в середине ноября 1944 года. Такого рода просьбы или распоряжения поступали к нам от военных только в исключительных случаях. Как вы знаете, у них имелась собственная медицинская служба, довольно крупная. Это вообще самодостаточная организация, для которой главное изначально заключалось в охране секретов. Почти всегда они обходились своими силами и к частнопрактикующим врачам и ученым из негосударственных учреждений не обращались. За исключением тех случаев, когда требовались специальные знания и подготовка.

Поэтому, услышав об этой истории, я, естественно, предположил, что мы имеем дело именно с таким «особым случаем». Сказать по правде, я не любил работать на военных. Обычно они требовали либо какого-то заключения, которое соответствовало бы их представлениям о той или иной проблеме, либо элементарной эффективности. В логике они слабо разбирались. Однако шла война, и прекословить генералам было невозможно. Ничего не оставалось, как молча делать то, что скажут.