Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота - стр. 68

Пережив друга, Паррот в новое царствование попробовал сохранить свою роль «советника российского монарха» и для императора Николая I, которому профессор также направлял личные письма более двадцати лет[198]. Однако их отношения резко отличались от тех, что некогда установились между Парротом и Александром I: Паррот и Николай I никогда не виделись (несмотря на частые просьбы, профессору так и не удалось добиться ни одной аудиенции); переписка поддерживалась только одной стороной, т. е. Парротом, а в качестве ответной реакции он изредка получал письма от генерала А. Х. Бенкендорфа, который передавал ему мнение императора по тому или иному вопросу, затронутому профессором. В этой переписке, естественно, отсутствовали какие бы то ни было формы изъявления личной дружбы, хотя Паррот, как человек, значительно превосходивший Николая I по возрасту, позволял в его отношении советы «от лица старика, умудренного жизненным опытом». Парадоксально, но, возможно, именно благодаря отсутствию личностного аспекта в их письменном общении связь между Парротом и Николаем I оказалась даже более плодотворной в практическом плане: самым известным ее результатом стало открытие в Дерпте по непосредственному предложению Паррота, поддержанному императором, так называемого Профессорского института, который был призван готовить молодые ученые кадры для всех университетов Российской империи[199].

Таким образом, переписка Г. Ф. Паррота с императором Александром I имеет ключевое значение как для понимания общих процессов политической истории Российской империи первой четверти XIX в., так и для выявления того влияния, которое личные отношения, характер и особенности мировоззрения российского императора и его собеседников имели на сам ход реформ. Личность Паррота важна здесь именно потому, что ему удалось длительное время сохранять особую связь с Александром I – взаимное доверие при обсуждении политических вопросов и высокую степень эмоциональной близости, выраженную в письмах обоих корреспондентов. Как писал профессор своему царственному другу: «когда не будет на свете ни Вас, ни меня, человек, общественному благу страстно преданный, человек чувствительный, знающий цену нежной дружбе, моей участи позавидует»[200].

Если содержание переписки императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота разворачивает перед читателем богатый сюжет, насыщенный неожиданными поворотами и драматическими событиями, то не менее интересной, причудливой и даже загадочной представляется последующая история писем. Ее изучение важно не только само по себе, в качестве исследования определенного архивного комплекса, но и для понимания того, как именно эти письма ранее использовались в историографии. В конечном счете это позволит ответить на вопрос, какие трудности привели к тому, что полноценное введение столь важного исторического источника в научный оборот происходит только сейчас, спустя почти двести лет после его возникновения.